Мой мир рухнул через три дня после того, как увяли цветы. Мне дали грамоту за успехи в английском, а Джоуи Питерсон похвалил мои кроссовки. День обещал быть замечательным.

Я вышла из школы после нетбольной[32] тренировки, раскрасневшаяся; собранные в хвост волосы растрепались. Мама ждала у ворот.

Со мной было несколько девочек, также получивших свою дозу адреналина и эндорфинов. Мы возбужденно болтали и придумывали друг другу глупые прозвища.

– Лиза Джексон, тебя можно звать КМШ.

«Красивая молодая штучка», как в свежем хите Майкла Джексона.

– А Рейч будет Крекером.

– Крекером?

– Рейчел Джейкобс, «Крекеры Джейкобс». Ясно?

– Я не…

– Или хочешь быть сырным печеньем? Поддержи, Софи!

– Как ты меня на площадке?

– Ха-ха…

– Тебя, наверное, отберут в команду, Софи, – вмешалась Лиза. – Ты сегодня зажигала.

Я вспыхнула от удовольствия:

– Ты так думаешь?

– Да. У тебя все классно получается, как раньше.

Стараясь сохранять невозмутимый вид, я отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

Я действительно вернулась в форму. Гора упала с плеч, а до этого, с тех самых пор как опубликовали фоторобот, меня словно придавили бетонной плитой. Я пропускала простые передачи, роняла мяч. Сегодня обошлось без ошибок, и я дважды заработала нам очки.

Прошло уже три дня с тех пор, как мы столкнулись с миссис «Суп-с-мацой», а к нам никто не приходил, не стучал в дверь и вопросов не задавал. Даже мама расслабилась. Полиция, очевидно, исключила Мэтти из списка подозреваемых. Беспокоиться было не о чем. Ирландия, показания свидетелей и даже эпизод с кофтой ничего не значили.

– О чем я только думала, – сказала мама. – Какая глупость.