– Подтвердить, где и когда он был, – пояснила я. Мое сердце заходилось.

Миссис Коэн похлопала меня по руке. Ладонь у нее была теплая, ногти покрыты коралловым лаком. На пальцах старомодные кольца «Ярдли Лавендер».

Забавно, как работает память… Я прекрасно помню, как она выглядела, как было душно от горячих батарей, как пахло жженой пылью. И совсем не припоминаю, что же я сказала дальше, от чего стал гореть желудок и к горлу подступила тошнота.

– Я не смогла ответить. В моем возрасте… – Она задумалась. – Я сказала им, какой Мэтти чудесный человек. Вежливый, услужливый, дай Бог ему здоровья. Работает так много, сколько времени проводит в кризисном центре… Надеюсь, начальство его ценит.

– Вы сказали об этом полиции? – уточнила мама.

– О чем?

– Что он работает допоздна.

– Нет, дорогая, не говорила. Думаешь, стоило?

– Нет, не думаю.

Прозвучало это неуверенно.

– Ты поверила? – спросила я у мамы, когда мы сели в «Вольво» и тронулись в сторону дома. Сердце мое бешено колотилось.

– Чему?

– Что полиция приходила к ней просто так?

Она тяжело вздохнула:

– Честно, я уже не знаю, чему верить.

Все оставшееся время мы молчали. Я смотрела в окно, мама – на дорогу.

Тем вечером курьер привез охапку цветов. Двадцать четыре розы с длинными стеблями и открытка с медвежонком, обнимающим красное сердечко. На обороте почерком Мэтти: «Ты – смысл моей жизни. М.».

Не разворачивая упаковки, мама оставила цветы на кухонном столе.

К утру розы завяли.