Соседка Мэтти, та самая «Суп-с-мацой». Из сетчатой сумки торчали банки с консервированным хреном и маринованными огурцами «Миссис Элсвуд».

Мама одарила ее вежливой улыбкой и осведомилась, как ее дела. Старушка вытянула шею и, понизив голос, сообщила:

– Вчера ко мне приходили…

– Кто?

– Полицейские, – гордо ответила миссис Коэн. – Поздно, ближе к восьми вечера. Я уже успела переодеться в ночную рубашку.

– Что они хотели? – спросила я, сложив на груди трясущиеся руки.

– Искали Мэтти.

Мне как будто вспороли живот. Вот-вот вывернет. Не знаю, что почувствовала мама, только лицо у нее стало белым как мел.

– Что спрашивали?

Миссис Коэн поставила авоську на землю, развела ладони, будто взвешивала фрукты.

– Странно все это.

– Что именно? – В мамином голосе промелькнуло нетерпение и что-то еще. Кажется, паника.

– Выясняли, видела ли я, что он приходил поздно в ночи убийств. – Она закрыла глаза и покачала головой. – Ну и дела…

Мама так сжала ручку сумочки, что побелели костяшки. На виске запульсировала жилка.

– Не думают же они…

– Мэтти? Такой мужчина? Конечно, нет. Сказали, что так положено. Проверяли всех одиноких мужчин в Кэмдене. «Протокол» у них такой.

Мама прочистила горло, прежде чем заговорить:

– И вы смогли…

Старушка смотрела на нее в замешательстве. Поправила очки, словно это помогало лучше слышать.

– Смогла что, дорогая?