– Секунду терпения! Сейчас я отодвинусь, – прозвучал веселый хрипловатый голос.
За дверью послышалась возня, волочение и через пару шумных вздохов дверь распахнулась. Внутри Рон увидел крепкого вида пожилого мужчину в синей кепке и такого же цвета комбинезоне, из огромных карманов которого торчали инструменты и проволока. Огромные пушистые белые усы зашевелились, у голубых глаз собрались добродушные морщинки.
– Давай, не стесняйся, путь свободен.
Замычав под нос какой-то мотивчик, электрик полез по стремянке к свешивающимся с потолка проводам. Рон, понаблюдав пару секунд за его работой, направился к заветной кабинке.
Зал кафе, в который Рон свернул на обратном пути, был заполнен посетителями не более чем наполовину. Сев за дальний столик у стены напротив входа, Рон заказал черный кофе и молочный коктейль. Неторопливо потягивая через трубочку пышную сладкую массу вперемешку с глотками горячего кофе, он наблюдал за залом. На общем спокойном фоне выделялась шумная компания молодых людей. Они рассматривали фотографии, передавая их по кругу, и дружно смеялись каждому новому комментарию. Спустя некоторое время от компании отделился невысокого роста и избыточного веса черноволосый молодой человек. Поводом послужил звонок по мобильному телефону. Громкий смех соседей мешал разговору, и юноша присел за свободный столик в соседнем ряду недалеко от Рона. Прижав телефон плечом к уху, молодой человек, неудобно изогнувшись, полез в карман брюк. Вытащив маленький блокнот и ручку, стал что-то записывать. Через несколько минут разговор закончился. Положив телефон на стол, юноша встал, чтобы вернуть содержимое кармана обратно. Друзья за столиком призывно замахали руками, шутливо возмущаясь долгим отсутствием парня. Согласно кивая головой, он махнул им рукой и выронил ручку. Она нашлась под соседним столиком. Сунув находку в карман, молодой человек поспешил к веселой компании. Забытый телефон остался на столе. Рон с интересом отслеживал ситуацию. Сколько же пройдет времени, пока этот растяпа обнаружит пропажу? Между столиками промелькнул официант, совсем мальчишка. Наверное, подрабатывает в каникулы. Тоже ничего не заметил. Счастливые, им не надо быть настороже. Рон уже привстал с намерением указать владельцу телефона на пропажу, как вдруг что-то ухваченное боковым зрением его остановило. Это что-то было щуплым юнцом с лицом со смутно знакомой странностью. Не поворачивая головы, Рон стал наблюдать скошенным взглядом за происходящим. Парнишка прошел мимо столика с забытым телефоном, закрыв его на мгновение своим телом. Вновь открывшийся взгляду Рона стол был пуст. Не упуская из виду молодого воришку, Рон ухватил взглядом столик с компанией. Мальчишка-официант, стоя рядом с представительным администратором, отчаянно тряс головой, выворачивая карманы перед молодыми людьми.
Рон медленно поднялся. Он прошел мимо бурлящей негодованием компании, не повернув даже головы в сторону, в которую с дружным любопытством смотрел уже весь зал. Во власти идеи, мгновенно отключившей сознание, Рон словно оказался за стеклом, которое не пропускало сквозь свою толщу ни единого звука и ни капли цвета из оставшегося по другую сторону мира. В варианте немого кино мир стал декорацией в театре одного актера. Действие развивалось по сценарию, исключающему отступления от трагической развязки.
Рон был в нескольких метрах от вороватого юнца, когда тот скрылся за дверью служебного помещения. Щелкнул замок. Рон толкнул неподдающуюся дверь и замер на несколько секунд. В глазах, лишенных живого движения, темной тенью всплыла мысль из глубин подсознания. Рон медленно развернулся и направился к туалету. Ящик с инструментами стоял у стены. Знакомое мурлыканье доносилось из ближайшей кабинки. Взгляд Рона мгновенно выделил в груде инструментов нож с характерным лезвием. Через секунду острый клинок лежал в кармане брюк. Рон двинулся к двери и вышел, не оглянувшись. На улице Рон перешел неширокий тротуар и остановился напротив входа в кафе в тени деревьев. Его немигающий взгляд уперся в дверь, над которой неутомимо мигал глаз рекламной вывески.
Входная дверь открывалась и закрывалась, попеременно впуская и выпуская людей. Все это время Рон стоял живым изваянием, не шелохнувшись и не чувствуя усталости от неудобной неподвижности. Рон не мог сопротивляться руководившей им силе. Она заставляла его стоять и ждать.
В проеме распахнувшейся двери возник знакомый силуэт. Взгляд Рона тяжело лег на щуплую фигуру. Парнишка, покрутив головой, пошел по улице, по-птичьи подпрыгивая на каждом шагу. Неслышной тенью Рон последовал за ним. В синхронном движении они миновали улицу за улицей, из которых каждая последующая была пустыннее предыдущей. Внезапно молодой человек остановился и резко повернулся назад, но чувство опасности пришло к нему слишком поздно, в уже безвозвратном отдалении от многолюдного центра. Неожиданная смена ситуации не сбила Рона с ритма преследования. Мерным, почти механическим шагом он продолжал движение к цели. Страх, нарастающий с приближением незнакомца, вернул парню способность двигаться. Развернувшись, он быстро пошел вперед, нервно оглядываясь и все еще надеясь на случайное совпадение. Рон прибавил шагу. Парень побежал. Рон немедленно последовал его примеру. Объятый паникой, мальчишка кинулся в первый попавшийся проулок и понял, что совершил ошибку. Впереди темной массой нарастал парк. Не имея другого выбора, парень сбежал по лестнице и быстро огляделся вокруг. Он стоял на узкой аллее между глухой стеной и плотным рядом деревьев, выглядевших мрачными великанами, зловеще перешептывающимися в ночи. Мысли в его голове беспорядочно заметались. Куда же теперь? Справа – стена. Слева взгляд тонет в черноте неизвестности. Спрятаться за деревьями? Что же делать, что? Мечущийся по сторонам взгляд поймал растущую позади тень. Обезумев от страха, парень молниеносно бросился вперед. Бежать, бежать… вдоль стены… бежать! Быстрее!..Как? Почему?…Стены нет!.. Отпрянув от черной пустоты, внезапно оборвавшей иллюзорную защиту справа, он инстинктивно кинулся налево и попал в низкий колючий кустарник. Сотни мелких иголок впились в его ноги, образовав ветвистый капкан. Парень дернулся. Боль, ударив разрядом тока, прошла по телу судорожной конвульсией. Сжав зубы, мальчишка не издал ни звука. Дрожащим взглядом он торопливо оглядывался вокруг. В причудливом танце света и теней каждая темная форма казалась приближающимся убийцей. Новый прилив страха освежил силы. Разрывая ткань одежды вместе с кожей, парень отчаянно проламывался сквозь колючие заросли в сторону света. Рывок, еще рывок…Наконец ноги на спасительной тверди. Бежать, снова бежать…быстрее…быстрее… Должен же этот парк когда-то закончиться! Бежать, бежать…Неожиданно аллея раздвоилась дорожками. Парень остановился, огорошенный новой загадкой веселящейся над ним судьбы. Куда теперь? Направо? Налево? От ужаса он совсем потерял голову и ориентацию в пространстве. Крутясь на одном месте, парень уже не мог сообразить, с какой стороны он подбежал к тройнику дорог. Надо успокоиться и выждать несколько секунд. Сейчас он увидит своего преследователя и поймет, в какой стороне его спасение. Парень лихорадочно осматривался, боясь долго задерживаться взглядом на одном направлении. В его широко распахнутых глазах, отшлифованных страхом до зеркального глянца, отражались послушные ветру тени деревьев. Мысль, вдруг ударившая в голову, заставила тело парня забиться мелкой дрожью. Убийца рядом! Он давно здесь! Он наблюдает за ним, как хищник из-за засады, готовясь к смертоносному прыжку. Парень почувствовал свинцовую тяжесть взгляда откуда-то из темноты. Выбивая зубами нервный стук, он осматривался резкими поворотами головы. Нет, убийца не может вырасти из-под земли! Он должен, должен увидеть его первым!
Рон, стоящий за деревьями в нескольких метрах от жертвы, вынул нож. Парень повернулся спиной. Рон шагнул вперед. Мальчишка замер. Его обостренный до животного чутья инстинкт самосохранения мгновенно отреагировал на внезапно отделившуюся от дерева тень. В то же мгновение парень бросился бежать. Интуитивно он выбрал правильное направление, но разум, объятый диким ужасом, вновь опоздал с правильной подсказкой. Парень проскочил лестницу, выводящую из парка на спасительный простор. Внезапно выросшая перед ним стена стала окончательным приговором. Он понял, что загнал себя в ловушку…
Взгляд Рона зафиксировал жертву. Ведомый подсознательной идеей, Рон четко следовал каждому пункту запущенной программы убийства. Шаг, еще шаг. Рон приближался к жертве с тихой неотвратимостью смерти. Нож в его руках сверкнул жертвенным бликом. Сейчас Рон прекратит существование этой жалкой жизни. Сейчас это трясущееся создание закричит и Рон… не убьет! Он не может убить кричащего человека. Рон – не убийца. Новая программа властно подчиняла себе подсознание Рона, но сила прежней все еще была велика. Рон должен убить или не должен убить? Да или нет?… В борьбе двух противоположностей, рвущих друг у друга власть над подсознанием, разум Рона прорезал мозг короткими вспышками озарений. Тюрьма…Мама…Мартин…Свобода…Рон не убьет… Крик остановит проклятие… Сейчас он закричит, и Рон не убьет…сейчас он закричит, и станет нельзя убить…Не в силах остановить свое движение к жертве, Рон жадно ловил слабеющие импульсы сознания. Почему он молчит? Почему не помогает сохранить себе жизнь? Почему не кричит? В тишине разум Рона теряет последние силы для сопротивления гнетущим подсознание силам, утрачивает внезапную открывшуюся способность сопротивляться бессознательному стремлению убивать.
Рон подошел в парню вплотную. Страх смерти исчертил лицо жертвы уродливыми штрихами. Глаза выкатывались из орбит. Открытые губы беспрестанно дергались, меня геометрию оскала. Мутнеющие глаза Рона замерли на лице парня. Внезапное озарение вспыхнуло в них последним ярким сполохом так и не разгоревшегося огня разума.
За мгновение до полного затмения Рон разгадал загадку знакомой странности. Этот парень никогда не закричит. Никогда! Он не умеет кричать. Он – немой! Немой, как Дэн! Как Дэн, он кривит губы в бессильном желании звука, слова, крика! Рон навеки проклят убийством! Он обречен убивать, и он убьет…убьет…убьет!.. С диким воем загнанного зверя, нутром учуявшего смерть, Рон обрушил нож со всей силой захлестнувшего разум безумства…
Глава 23
Дверь распахнулась. Мощный поток света, хлынувший в открытый проем, сбил Рона с ног. Он упал навзничь. Острая боль пронзила голову. Рон потерял сознание…
… Черт бы побрал этого Грэга вместе с его дурацкой книгой! Рон со злостью оттолкнул руками одну за другой три стопки книг, которые сам же набрал из полнейшего беспорядка вещей, выволоченных им из книжного шкафа. Поднявшись с пола, Рон с удовольствием прошелся взад и вперед по рассыпавшейся кладези знаний, увеличивая сладость безадресной мести усиленным притаптыванием отдельных экземпляров. Так вам и вот так, получайте! Остудив бессмысленным поступком внезапно вскипевшую ярость, Рон подошел к окну. Отец поливал газон. Рон засмотрелся на радугу, образовавшуюся в водяной пыли. Как хорошо на улице. Как хорошо! Ноги Рона ходили ходуном, рефлекторно отвечая на нестерпимое желание простора, воздуха, солнца, свободы! Ну, почему, почему их отец такой зануда? Почему нельзя делать уроки в другое время? Почему каждое воскресенье с девяти до двенадцати Рон и Дэн должны сидеть в своих комнатах за учебниками? И так из года в год, из года в год! Почему нельзя после обеда или вечером, или когда захочется. Рон – не дурак, и Дэн – не дурак. Оба понимают, что надо учиться. Ну почему уроки надо делать сейчас, а не когда голова начнет думать!
Почему, почему надо жить по одному и тому же распорядку? Если отцу так нравится, сам бы и жил по своему чертовому расписанию, а других не заставлял! Рон подошел к столу. Открытый задачник только добавил раздражения. Рон схватил его со стола и со злостью швырнул в разбросанные книги. Душу отвести не удалось. Рон с прыжка бросил себя в кресло. Задрал вверх ноги. Избыточная энергия, образовавшаяся спонтанно, как и многое другое в подростковом возрасте, рвалась наружу. Рон вскочил. Попрыгал, побоксировал, сел за стол. Густой весенний воздух настойчиво лез в открытое окно, заполнял ноздри, проникал внутрь, кружил голову. Интересно, что делает Дэн? Ему проще. Его окно не выходит на цветущий палисадник. Хоть бы съесть что-нибудь. На кухню ход закрыт, а вот комната для гостей находится рядом. Рон выглянул из окна. Отец в полном соответствии с планом полива, составленном однажды и на всю оставшуюся жизнь, перешел к кустам сирени. Затем последуют вишневые деревья, потом клумбы, первой– разноцветная, второй – с розами. Это минимум минут двадцать. Вполне достаточно, чтобы сгонять в комнату для гостей. Рискнуть или нет? Рон выглянул в коридор. Мама на кухне, Дэн – в комнате. Отец – на улице. Рона никто не увидит. Это всего пять минут. Рон в нерешительности стоял у двери.
Комната для гостей была для детей запретной территорией. По установленному отцом закону в ней всегда был идеальный порядок и полный набор угощений к чаю. Рон взял бы всего несколько конфет. Это же так незаметно. Внутренний зуд никак не унимался. Рон снова подошел к окну и выглянул во двор. Отец разговаривал с Маком Талером из дома напротив. Это дополнительное время стало для Рона решающим обстоятельством. Он быстро выскочил в коридор и на цыпочках добежал до комнаты для гостей. У дверей прислушался. Все тихо. Приоткрыв дверь, Рон протиснулся внутрь. Вот и все. Дело на пару минут, и что он так долго колебался? Рон подбежал к потемневшему от времени серванту. Комната для гостей дышала стариной, и это делало ее создателя – Сэмюеля Митчелла – окружной знаменитостью, а ее саму – местной достопримечательностью. Чаепитие в комнате, которое случалось по важным семейным, городским и государственным датам, неизменно уводило хозяев и гостей в неизменно героическое прошлое. Прихлебывая чай, попыхивая трубками, они вспоминали молодость и доблесть предков, пересекших океан, чтобы несытое спокойствие в Старом свете заменить опасными поисками богатства в Новом.
Руки и ноги Рона потряхивало от нервного напряжения. Рон распахнул дверки серванта. Ваза с конфетами стояла на верхней полке. С пола не дотянуться. Рон торопливо подтащил к серванту старый табурет, сколоченный словно наспех из сучковатых досок. Запрыгнув на неуклюжую конструкцию с толстыми кривоватыми ногами, Рон с ближнего расстояния оценил обстановку. Чашу с конфетами неудобно загораживала большая ваза. Рон знал, что старинная посуда очень тяжелая, поэтому не решился снять вазу с полки. Близкое соседство уложенных стопкой блюдец и чашек не давало возможности отодвинуть неудобную соседку. Минуты уходили. Надо действовать. Обогнув вазу рукой, Рон уже ухватил добычу, как вдруг качнулся на кривоногом табурете. Огромная старинная ваза от случайного взмаха руки рухнула вниз. Издав звенящий звук от удара об пол, она рассыпалась разновеликими осколками. Рон похолодел от ужаса. Инстинкт самосохранения сработал с детской наивностью, подсказав единственно известный способ спасения – бегство. Ни секунды не поразмыслив над случившимся, Рон опрометью бросился из комнаты. Опрокинутый табурет, осколки вазы – все следы беззлобного детского умысла остались на месте, превратившись в чудовищный по законам дома Митчеллов проступок.
Захлопнув за собой дверь, Рон заметался по комнате. Отец поливал клумбу с розами. Через несколько минут он поднимется на второй этаж. Признаться ему или нет? Может, сначала сказать маме? Зачем, зачем он поперся в эту гостевую комнату? Он же сомневался, не зря сомневался. Как он не понял дурных предчувствий? Он же не хотел, не хотел идти! Что делать, что же делать? Зря он убежал. Можно было собрать осколки и спрятать. На время. Можно было переставить посуду, а потом сказать маме. Она бы что-нибудь придумала. Почему он сразу не подумал, почему убежал, почему? У него же было несколько минут! Рон выглянул в окно. Отца не было. Все. Поздно. Рон сел за стол и бессмысленно уставился в никуда. Время замерло в тревожном ожидании.