В глазах резко обернувшегося Джека мелькнул ужас. Джек инстинктивно подался назад, но сетка не дала ему отступить. Они стояли лицом к лицу. По вискам Джека поползли крупные капли пота, руки судорожно сжались в кулаки.
– Джек, ты должен мне дать обещание, – голос Рона гулко разрезал тяжелую тишину.
– Что? – Джек с трудом вытолкал из горла короткий вопрос.
– Ты должен мне пообещать, что никогда не приблизишься ко мне при случайной встрече.
Джек удивленно открыл рот, ничего не понимая из слов напарника.
– Ты должен мне пообещать, что уйдешь сразу, если случайно увидишь меня…в любом месте и при любых обстоятельствах. Ты должен мне это пообещать Джек…Ты обещаешь?
– Да, – выдавил Джек, не решаясь сказать большего.
Глаза Рона сверкнули удовлетворением. Он слабо улыбнулся.
– Правильно Джек, ты не должен позволить случаю забрать твою жизнь. Понимаешь?
Перепуганный Джек сумел только кивнуть. Рон повернулся и медленно пошел к выходу. Окаменевшие ноги Джека ссыпались вниз шуршащим песком. Он обессилено рухнул на землю, не отрывая вытаращенных смертельным испугом глаз от мерно удаляющегося Рона. Теперь Джек и без обещания десятой стороной будет не только обходить, но и объезжать странного напарника на своем красивом желтом такси.
Глава 20
Рон терпеливо смотрел на волосатые руки Хуана Карлоса, откладывающие на стол купюры из пачки денег. Процесс явно затягивался вследствие одновременной работы бригадира головой и руками. Застигнутый врасплох заявлением Рона о последней рабочей ночи, Хуан лишился возможности просчитать свой прибыток карандашом на тетрадном листке. Ум ловкого вора мог мгновенно оценить доступность кошелька в чужом кармане, но никак не порядок цифр в собственном уме. Хуан Карлос, сильно потея и облизывая толстые губы, с трудом сопоставлял зарплату Рона со своими комиссионными. Каждый раз после произведенных в уме тяжелых вычислений на стол ложилась очередная ценная бумажка. Наконец, задумчиво посмотрев поверх головы Рона, Хуан Карлос накрыл скудную кучку широкой ладонью и подвинул по направлению к Рону. Не отняв руки, бригадир снова закатил глаза, после чего положил сверху еще одну купюру. Движением головы Хуан Карлос дал Рону понять, что разрешает взять деньги. Рон взял тонкую стопку, не пересчитывая, согнул пополам и сунул в карман брюк. Молча посмотрев на бригадира, он медленно развернулся и вышел на улицу. Хуан Карлос сокрушенно вздохнул, подозревая обсчет не в свою пользу.
Асфальт был усеян мокрыми пятнами от крупных капель начинающегося дождя. Тяжелые тучи сбивались в подвижные массы, выжимая друг из друга все больше и больше дождевой воды. Капли стучали по асфальту сильнее и чаще. Нет, ему не успеть. У Рона не было сил ни для бегства, ни для защиты от гнева разверзнувшихся небес. Он опустился на ближайшую скамейку и блаженно вытянул ноги, отдавшись во власть вступающей в буйство стихии. Порыв ветра ударил во всю силу и стих, галантно уступая очередь дождю. Хлынул ливень, мгновенно окатив Рона сгущенным холодом небес. На ранней улице исчезли редкие прохожие. Рон сидел один среди грозы и дождя, один на пустынной улице, один в пустом городе, один во всем мире. Ему некуда торопиться, его не ждет ни Хуан Карлос, ни Мартин Гиббс, ни мама, ни Дэн, никто, никто…Никто…, кроме… жертвы?… Рон должен это узнать… Рон это узнает…
Небо, выплеснув свою ярость водопадом дождя, тихо меняло гнев на милость. Сила струй слабела, небо очищалось от туч. Рон поднялся со скамьи и с трудом сделал несколько шагов. Вода с чавкающим звуком выплескивалась из ботинок, мокрая одежда опоясывала тело холодом. Постукивая зубами, Рон брел по улице. Город постепенно оживал людьми. Прохожие посматривали на Рона кто с удивлением, кто с испугом, кто с брезгливостью. Рон переводил взгляд с уходящего лица на встречное. Кто из них – представителей этого враждебного мира – станет его жертвой? Такая же молодая, как эта, с толсто накрашенными ресницами и густо намалеванным ртом? И чем только они красят эти свои губы? Или вот этот, молодящийся пенсионер в трусах и майке? Выбежал после дождя подышать озоном. Закаляется, здоровье бережет. А Рону беречь нечего. Все хорошее, что могло случиться и составить смысл его жизни, высосано досуха грехом, который до сих пор не оплачен раскаянием… Взгляд Рона тяжело лег на очередное встречное лицо. Какое холеное, костюм безукоризненный… Хотел бы Рон посмотреть на его ухмылку поздним вечером в темном проулке. А это еще что за толстая курица с выводком? Смотрит с осуждением…Никто не смеет осуждать Рона. Никто! Никому Рон не позволит себя судить! Никому и никогда! Рон смачно сплюнул вслед женщине с тремя детьми и удовлетворенно отметил поспешно отведенные в сторону глаза прохожих. Не глядя больше на лица и никуда не спеша, Рон дошел до своего пристанища.
Миссис Хард, сухопарая пожилая дама с нервно-истощенными лицом и фигурой, с высокой старомодной прической и в платье прошлых времен молча проводила Рона глазами. С тех пор, как она после смерти мужа приняла на себя управление постоялым домом, она не припоминала более странного постояльца. Сначала был лысым, потом в шляпе, а сегодня с волосами! То ходил все куда-то днем, потом по ночам, а сегодня явился чуть ли не к обеду! Странный тип, но платит аккуратно. Миссис Хард еще подождет пару недель и если что-то ей покажется неладным, заявит в полицию. Как там его? Миссис Хард открыла книгу для регистрации постояльцев. Костлявый палец побежал по строчкам. Ага, Рон Митчелл.
Глава 21
Хорошая сегодня погода! Первый взгляд Рона после пробуждения всегда принадлежал небу. После вчерашнего шторма оно было ослепительно голубым с ярким до белизны солнцем. В такой день хочется жить, верить в добро, в счастье, в будущее. Сегодня Рон узнает, есть ли у него будущее, он получит ответ на вопрос, был ли смысл в его отчаянной борьбе за жизнь. Рон отлично выспался. Дикая усталость двух дней отступила. Он чувствовал себя довольно сносно. Размявшись легкой гимнастикой, Рон с удовольствием встал под горячие струи душа. Вдоволь насладившись их массирующей мягкостью, Рон выключил воду и, накинув полотенце, подошел к зеркалу. Сегодня вечером Рон превратится в не Рона. В Нерона. Из Рона – в Нерона, безжалостного вершителя жалких человеческих судьбишек. Сегодня не Рон – сегодня Нерон, ведомый адской силой, решит, кому жить, а кому умирать.
Рон потрогал прилично отросшую щетину. Отлично, значит, уже завтра он будет гладко выбрит. Встряхнув пару раз темноволосый парик, Рон нахлобучил волосяную шапку на голову. Вчера он был блондином, сегодня вечером станет шатеном, значит, а завтра полысеет. Что он наденет? Рон подошел к шкафу и выбросил всю одежду на кровать. Потрепанные темные джинсы. Отлично, в них ходит каждый второй. Майка. Скорее черная, не бросается в глаза. Остальное Рон купит на заработанные деньги. Почувствовав голод, Рон с удовольствием съел оставшиеся со вчерашнего дня бутерброды. Затем, сварил крепкий черный кофе и долго наслаждался его горячим вкусом, глядя на безлюдную голубизну неба…
Рон с трудом заставил себя оторвать взгляд от высокого безмолвия и перевести на улицу, мельтешащую людьми. Прошло не менее двух часов с тех пор, как Рон вышел из дома и, придя в знакомый парк, сел на скамейку, подставив лицо приятному теплу солнечных лучей. Рон взглянул на часы. Теперь пора. В два часа пополудни Мартин Гиббс поедет обедать. Решительными шагами Рон двинулся к зданию, в котором располагалась резиденция доктора. В душе Рона из зерен сомнения все настойчивее прорастали мысли об обманной игре Мартина Гиббса. Рону все сильнее казалось, что сеансы доктора были всего лишь хорошей постановкой, спектаклем, разыгранным для убедительности в нескольких действиях. Параллельно недоверию росла уверенность, что Мартина уже нет в городе, что он предусмотрительно удрал, отлично понимая опасность затеянной игры. Стрелки на офисном здании показали пять минут третьего. Не успел Рон подумать, что был прав, как увидел Мартина – красивого, ухоженного, в великолепном костюме. Здоровенный детина, обогнав доктора на шаг, открыл дверь дорогого авто, подождал, пока Мартин сядет в автомобиль, профессионально кинул взгляд во все стороны, захлопнул дверь и, обогнув машину, сел с другой стороны. Автомобиль мягко снялся с места и осторожно, словно боясь быть задетым и потерять наведенный лоск, вошел в дорожный поток.
Рон помрачнел. Телохранитель. Мартин нанял телохранителя. Он определенно боится Рона, потому что не сумел ему помочь и не смог в этом признаться. Или не захотел из-за собственного тщеславия? Только все напрасно. Если Рон прав, он все-равно достанет доктора, даже в его кабинете. В памяти Рона всплыла Джудит, кресло напротив окна с небом во всю ширь и… в нем здоровенный детина с журналом в руках. Телохранитель был! Значит, в своих сомнениях не прав Рон, и Мартин искренно хотел помочь? Уравнение, громоздившееся в голове Рона все более и более сложными действиями, добавилось еще одной закрытой скобкой. Нет, это запутанное вычисление Рон произведет завтра, когда одно из неизвестных само собой обретет свое значение. Определенно, для Мартина будет удачей, если оно окажется верным. Рон медленно пошел по улице, скользя взглядом по витринам. Остановившись под искомой вывеской, толкнул дверь. «Дарят ли женам ножи?», – размышлял Рон, стоя у прилавка с множеством сверкающих лезвий.