В беседе братья наркозависимых демонстрировали сдержанность, скорее отвечая на вопросы исследователя, чем рассказывая о наличной жизненной ситуации. У них наблюдались различные оценки поведения их наркозависимых сиблингов и, соответственно, различное отношение к ним. Братья часто высказывали негативное отношение к страдающему зависимостью сиблингу, считали, что он несет всю ответственность за возникшее заболевание, высказывали раздражение в адрес больного. Для данного типа отношений характерны такие высказывания, как: «вот и допрыгался», «в семье не без урода».

В изученной нами выборке явно преобладали братья наркозависимых пациентов мужского пола. Случаев, когда респонденты оказывались братьями наркозависимых сестер, отмечалось значительно меньше (4 чел.).

Негативные эмоции братьев по отношения к больному, как правило, связаны с кражами их личного имущества, совершенными наркозависимым. В отличие от родителей, жен и сестер, братья наркозависимых подчеркивают, что не намерены терпеть такое поведение сиблинга, «все спускать ему с рук». Такая позиция, как правило, демонстрируется младшими по отношению к наркозависимому братьями и сочетается с попыткой максимального отстранения от взаимоотношений с больным.

Так, например, А., 23 года, проживает в одной квартире с матерью, страдающей алкоголизмом, и старшим братом, наркозависимым. Отец ушел из семьи, когда А. было 8 лет, но не прекратил общение с детьми. А. работает слесарем на заводе, с юношеского возраста материально независим, самостоятельно оплачивает коммунальные счета, не прибегая к помощи матери и старшего брата. Несколько лет назад, скопив необходимую сумму денег, приобрел дорогую плазменную панель, С. украл и продал ее. А., не раздумывая, обратился с заявлением о краже в полицию. Дело удалось решить миром только после того, как отец братьев выкупил панель и вернул ее А. При первой появившейся возможности А. отремонтировал свою комнату, врезал в дверь комнаты замок, в комнате оборудовал кухонный угол, разместил микроволновку и холодильник.

М., 27 лет, проживает с мамой, работающей пенсионеркой, и старшим, употребляющим героин братом – 30-летним И. Работает продавцом в магазине спортивного инвентаря, материально независим. Старается максимально большое время проводить вне дома, жалуется на то, что не может приобретать хорошие вещи, потому что И. «наверняка унесет их из дома», противостоять И. тоже не может, поскольку «это заставит переживать маму». В настоящее время М. подыскивает съемную комнату, планируя переехать.

Пример М. показывает, что, несмотря на трудности, связанные с попыткой достижения автономии, братья активно пытаются выстроить собственную жизнь, не вовлекаясь в проблемы больного, чем существенно отличаются от родителей.

Другую позицию демонстрируют старшие по отношению к наркозависимому братья. Они, как правило, занимают опекающую позицию по отношению к больному, часто оказывают ему материальную поддержку, занимаются его госпитализаций. Старшие братья рассказывают о попытках «поговорить по-мужски с больным», в том числе за совместным употреблением алкоголя. Такие попытки, к их удивлению и разочарованию, обычно не имеют успеха. В этом факте проявляется часто встречающаяся у родственников больного, рассматривающих зависимость как «вредную привычку», которую можно устранить волевым усилием, наивная концепция наркомании.

С., 40 лет, брат наркозависимого А. 36 лет, который находится в ремиссии 1,5 года. А. не работает, но выполняет всю работу по дому, следит за дачей, проживает с родителями-пенсионерами, фактически находится на иждивении старшего брата. Братья проживают раздельно. По мнению старшего брата, А. может оставаться трезвым, «только если не будет сталкиваться с другими употребляющими, а это невозможно в рабочем коллективе». С. выражает готовность нести расходы по обеспечению брата всем необходимым сколь угодно длительный срок. Он целеустремлен, успешен, карьерно ориентирован. Помощь наркозависимому он рассматривает как одну из своих жизненных задач, которые нужно разрешить для достижения своих жизненных целей.

Пример С. показывает, что, несмотря на то, что брат активно участвует в жизни больного сиблинга, такое участие в большей степени затрагивает финансовую сферу его жизни (выступая в качестве материального «бремени») в целом, не трансформируя систему значимых взаимоотношений С. в остальных аспектах и не влияя на его личностное функционирование.

В., 39 лет, брат наркозависимого Г. 35 лет. Употребление героина Г. носит следующий характер – кратковременные периоды употребления героина сменяются длительными, иногда превышающими год, пребываниями в реабилитационных центрах. Расположение реабилитационных центров, где пребывал Г., не ограничивается Санкт-Петербургом и Ленинградской областью, часто это довольно удаленные от крупных городов места при православных монастырях. Все расходы по содержанию Г. несет его брат В. В. – начальник юридического отдела, женат, воспитывает маленького сына, имеет далекоидущие планы на несколько лет вперед. Последние 4 года работает без отпуска. Об образе жизни брата говорит следующее: «Если Г. считает, что это поможет ему избавиться от зависимости, мы должны всячески содействовать ему в этом». Под «мы» подразумевает себя, свою жену и маму. В периоды наркотизации В. угрожал брату лишением жилья и полным разрывом отношений, но «в глубине души» предполагал, что не решится на такой поступок.

Данный пример показывает, что гиперопека, обусловленная наличием симбиотических отношений с наркозависимым, может возникать и у сиблингов больного, которые в таком случае выступают по отношению к нему в роли родителей.

В то же время, оказывая помощь наркозависмому, сиблинги чаще делали это скорее для того, «чтобы облегчить жизнь родителям», избавить от проблем, связанных с «бременем болезни», нежели чтобы поддержать наркозависимого.

В нескольких случаях помощь со стороны старших братьев оказывалась прямо по просьбе родителей, которые выступали в качестве спонсоров, оплачивая все необходимые расходы. В такой ситуации старшему брату фактически навязывалась необходимость опеки за младшим наркотизирующимся сиблингом.

Распространенными среди братьев наркозависимых являются также попытки физического воздействия на употребляющего героин сиблинга того же пола. В некоторых случаях родители больных рассказывали о драках, как правило, заканчивавшихся избиением больного наркоманией.

Как в и группе сестер, у братьев наркозависимых выявлялась более жесткая и категоричная позиция по отношению к больному в том случае, если наркозависимый был одного с ними пола. В том случае, если наркозависимой была сестра, гнев и раздражение со стороны брата по отношению к ней проявлялись преимущественно на вербальном уровне или сводились к дистанцированной позиции.

В., 31 год, старший брат О. 28 лет. Согласился на беседу с психологом, несмотря на то, что считает любые свои «действия или бездействия» бесполезными для выздоровления сестры. Позиция невмешательства объясняется тем, что О. «самостоятельно справляется со своими проблемами», и если «что-то пойдет не так, как всегда, мама сообщит». Общается с сестрой крайне редко, говорит, что ее трезвость ничего не изменила бы в их отношениях. Надо отметить, что О., стаж систематического употребления героина которой составляет пять лет, хорошо адаптирована в социуме. Она работает инженером на железной дороге, не имеет долгов, не попадала в поле зрения правоохранительных органов, лечение проходит всегда анонимно, не заражена ВИЧ-инфекцией.

Обследованные братья наркозависимых практически никогда не сообщали о переживании тревоги, характерной для других родственников наркозависимых. Субъективное «бремя болезни» у них проявляется преимущественно переживаниями дискомфорта в повседневной жизни в связи с наркотизацией сиблинга.

Р., 35 лет, старший брат О. 32 лет. О. проходит реабилитацию, пребывает в трезвости три месяца. Когда ей было 15 лет, от гепатита умерла мама, четырьмя годами позднее от проблем со здоровьем, усугубленных хронической алкоголизацией, умер отец. Через два года после смерти отца О. впервые попробовала и начала систематически употреблять героин. Отношения между сиблингами были настолько дистанцированными, что Р., проживая с сестрой в одной квартире, узнал о наркозависимости сестры только спустя семь лет. В беседе Р. заявляет, что О. его «единственный родной человек» и он готов ее поддерживать, «какую бы жизнь она себе ни выбрала». Р. подчеркивает, что как только сестра перестала употреблять героин, его жизнь стала легче, так как «дома нет шумных компаний», и он может отдыхать дома. Во время наркотизации О. он часто вынужден был не ночевать дома из-за гостей сестры. Кроме того, Р. отмечает, что у них впервые за долгое время нет долгов по квартплате, О. погашает свою часть расходов. И, кроме того, между ними «усилилось понимание» и ему легче договориться о чем-либо с сестрой.

При сопоставлении показателей по «Я-структурному тесту» и МОПЗ групп братьев наркозависимых и группы социально адаптированных мужчин в возрасте от 22 до 52 лет (четвертая группа нормативного контроля) статистически достоверные различия были выявлены только по шкале «Конструктивная сексуальность» (p < 0,05).

На рис. 10 представлен усредненный профиль шкальных оценок по «Я-структурному тесту» у братьев пациентов с героиновой наркоманией и социально адаптированных четвертой группы нормативного контроля.