В конечном итоге немцы обязались снарядить четыре судна с экипажем в 200 человек. Они брали на себя все расходы по освоению дельты Волги и Урала, обещали в течение двух лет основать два поселения — крепости по 300 человек, а на Урал прислать из имперских земель два десятка горных мастеров, для обнаружения копий и рудных жил. Колонистам предоставлялись в собственность участки земли для строительства домов и занятия сельским хозяйством. Немцы освобождались от всех налогов и пошлин, кроме как уплаты в казну половины всех чистых доходов компаний. На Урале немцам разрешалось заниматься меховой торговлей с аборигенами, при условии, что 90 % доходов от меховой торговли будет ими вкладываться в развитие уральского горного дела.
Внедрение «НРП», и прежде всего статей ограничивающих рабовладение, на первых порах обернулось разорением для большинства южно — русских земельных феодалов. В соответствии с «НРП», лица православного исповедания не могли быть чей — то собственностью (рабами, холопами). «Теневое» рабство, в виде института «закупов», тоже было отменено. Должники, попавшие в кабалу, отрабатывали свой долг перед кредитором не посредством смены своего юридического статуса на «закупов», а приобретая новый статус «ограниченно свободных». Кроме того, долг, по постановлению суда, отрабатывался не напрямую у заимодателя, а у посторонних хозяйствующих субъектов, в том числе и в государственных организациях. Эти принудительные работы в обязательном порядке оплачивались, но с удержанием части зарплаты в пользу кредитора.
К тому же, по всей Южной Руси уже начали внедряться смоленские законы, по которым частные участки земли (вотчины) могли обрабатывать только лично свободные арендаторы, с запретом барщины. Арендаторы обрабатывают выделенные конкретно им участки и платят за это арендодателю не более половины получаемого урожая.
Крестьяне вервей и весей также становились частными собственниками участка, который они обрабатывают. Общинные земли упразднялись, вскоре останутся земли только частные и государственные. При этом крестьяне обязаны платить налог государству — 1/3 урожая — в натуральном или денежном выражении.
В ранее не тронутых, целинных землях Южной Руси также будет разрешаться брать участки для обработки земли в частную собственность с согласия уездных властей.
Эти законы вынуждали всю земельную аристократию или приобретать не православных рабов, или переходить на селе к капиталистическим отношениям — нанимать за отдельную плату батраков и/или сдавать свою землю в пользование частным арендаторам.
На Смоленской Руси этот процесс проистекал уже на протяжении трёх лет. На первых порах он был смягчён притоком огромного количества дармовых рабов из Прибалтийских земель. Но бесплатный рабский труд не оказался панацеей — быстро разобравшись, что к чему, прибалты без каких бы то ни было понуканий, целыми селениями стали креститься в православие. Процесс принял лавинообразный масштаб и уже к нынешнему году на Смоленской Руси бесплатный рабский труд фактически полностью исчез. Причём исчез он не только в исконно русских землях, но и чужеродные новые прибалтийские области стремительно переходили в православие. Надеюсь, что очень скоро подобные процессы повторяться и в мусульманской Булгарии.
Смоленские бояре были вынуждены на это как — то реагировать, компенсируя свои финансовые потери. К этому моменту в государстве уже сложились и развились выгодные альтернативы русскому бунту, бессмысленному и беспощадному. Помимо найма работников и сдачи земель в аренду появились и другие варианты.
Во — первых, в боярских вотчинах стали быстро развиваться промышленные отрасли, прежде всего перерабатывающие с/х сырьё (производство полотна, пеньки, масла, мукомольное производство и т. д.). Благо, что смоленская промышленность могла предложить сельхозпроизводителям самые современные машины и оборудование для этих целей, в том числе и по низкопроцентным кредитам.
Во — вторых, у «тружеников села» перед глазами был пример государственных земель, где не только утвердились многополье и плодосменная система, но и свою наглядную эффективность продемонстрировали хозяйства, работающие на базе коллективной собственности (совхозы). Совхозы, как это не смешно звучит, уже сейчас превратились в эффективные капиталистические предприятия, развивающие товарное, ориентированные на экспорт и продажу в городе торговые земледелие, огородничество, садоводство и, конечно же, животноводство.
В — третьих, многие из бояр вообще разрывали все свои связи с сельскохозяйственным производством, вкладывая свои капиталы в более доходные городскую промышленность и торговлю.
В — четвёртых, у них всегда оставался вариант перейти в хорошо оплачиваемую категорию служилых или ратных людей.
Поэтому патриархальному, всё ещё живущему по дедовским заветам и отсталым сельским технологиям боярству южно — русских княжеств, от внедрения в правоприменительную практику «НРП» сразу же сделалось плохо. От немедленного бунта спасло только то обстоятельство, что это самое боярство оказалось хорошо прореженным в недавних боях. К тому же альтернатив хозяйственного развития и вложения капиталов у южных бояр было заметно меньше, чем у их северных собратьев. Пока всё дело здесь ограничивалось переводом землепашцев на арендные отношения. Эти недавно присоединённые южные области, с точки зрения развития промышленности, торговли, кредита, спроса и предложения, естественной сейчас серьёзно отставали от северных областей. Да и сами бояре здесь были всё ещё несколько иного склада ума, поскольку жили в регионе, где ещё не началась «промышленная революция» со всеми её сопутствующими явлениями. Сложившаяся ситуация до боли напоминала Гражданскую войну в США между патриархальным, отсталым, рабовладельческим Югом и капиталистическим, промышленно развитым Севером. Нация вроде бы одна, но мировоззрения у людей несколько разные. Но у нас, слава Богу, не всё так запущено, как было у янки с конфедератами, через несколько лет ситуация должна выровняться.
Правовая, финансово — экономическая и денежная системы Смоленской Руси сами по себе, просто в виду своей прогрессивности, должны способствовать стремительному слиянию вновь присоединённых земель в единое политическое, правовое и экономическое пространство, что очень скоро нивелирует все наблюдаемые на данный момент местные различия.
Но самое главное, стал стремительно складываться всероссийский рынок, охватывающий более 1 млн. кв. км. коренной территории русских княжеств — областей, с 7–ми миллионным населением и 300 городов!
Централизованное государство с унифицированным законодательством и отменой внутренних таможен автоматически, всегда и везде мгновенно вызывает многократное усиление товарообмена между территориями. Это стимулирует не только их поступательное развитие, преодолевается прежняя экономическая замкнутость, происходит их слияние в по — настоящему всероссийский рынок.
К слову сказать, если мне не изменяет память, то в РИ подобные события начали происходить только в 16–17 вв., в условиях куда более отсталой, по сравнению с западными соседями, экономико — правовой базой. А сейчас же, у нас сложилась ситуация прямо противоположенная. Западу придётся закладывать «финты ушами» и «выделывать кренделя», насилуя своё общество и естественные процессы развития, только чтобы как — то компенсировать неимоверное военно — экономическое отставание от своего огромного восточного соседа по континенту. Удачи, в столь сложном деле, я им всё — таки ни словом, ни делом, желать не буду, пусть не рассчитывают!
Всё это, по большей части праздное времяпрепровождение в Киеве, продолжалось почти месяц. Войска отдыхали, а интендантские службы, наоборот, спешно готовились к походу в Крым. Помимо приёмов я ежедневно получал информацию из Галицкого княжества и Булгарии, ныне преобразованных в области, с губернаторами во главе. Пока что на западных и восточных рубежах всё оставалось относительно спокойно, тучи нигде не сгущались. Причин откладывать Крымский поход не было.
Для поднятия боевого духа войск и горожан, как было объявлено официально, а в основном для вразумления и предостережения съехавшихся ото всюду южно — русских бояр, был устроен грандиозный смотр войск совмещённый с парадом. Через весь Киев, парадным маршем, нога в ногу, чётко печатая шаг, прошли все находящиеся здесь корпуса. Замыкали шествие ратьеры и «крылатые телохранители» произведшие на обывателей не меньший фурор, чем многотысячные колонны пехотинцев, закованных в железо.
Вместе с высшим командным составом я стоял на импровизированной трибуне, отдавая честь проходящим мимо полкам под несмолкаемую какофонию, перекатывающуюся от полка к полку громкому «Слава!» и оглушающий грохот барабанов. Все киевляне и гости города, видевшие это небывалое доселе зрелище, остались весьма впечатлены. Забегая вперёд скажу, в моё отсутствие никаких волнений и уж тем более мятежей и в помине не было, ни в Киеве, ни в других вновь присоединённых княжествах и землях. Видать, этой весной хорошо проняло ранее совсем не отличавшееся спокойствием южно — русское боярство!