15 ноября бывший секретарь профсоюза Винниг – с согласия бывшего начальника гражданской администрации и штаба 8-й армии – был назначен генеральным уполномоченным рейха по Прибалтике и принял на себя управление территориями, до того подчинявшимися командованию армии. Летом 1918 г. унтер-статс-секретарем[185] и рейхскомиссаром по Востоку бароном фон Фалькенхаузеном в Прибалтику для изучения проблем рабочей силы и возможностей колонизации был направлен А. Винниг. Он успешно содействовал подавлению первых матросских беспорядков в Либаве. На своем новом посту стремился, в связи с тяжелым положением Отечества и большевистской опасностью, гармонично сотрудничать со всеми инстанциями, а в особенности – со штабом армии, до того действовавшим единолично. Однако было не избежать возникновения разногласий, ведь базовые принципы распоряжавшихся здесь командующих были слишком разными. В особенности они касались защиты балтийских немцев и отношений с новыми прибалтийскими государствами, а также пока еще обсуждавшегося образования добровольческих формирований из немцев и местного населения. В то время как Винниг полагал необходимым не только защиту балтийских немцев, но и скорейшую организацию новых государственных органов власти под эгидой рейха, штаб армии отдавал приоритет выводу войск и заявлял, что защита Прибалтики невозможна.
Так как Винниг, исходя из своей политической точки зрения, считал необходимым присутствие в Прибалтике боеспособных войск, он пытался с помощью солдатских советов противодействовать развалу армии. То, что он думал по этому поводу, видно из нижеследующего фрагмента одного из его отчетов:
«Против этого – нервозности в войсках – солдатские советы в целом бессильны. Они истощают свои силы в поистине громадном объеме административной работы и вследствие этого буквально на глазах теряют влияние. Количество ораторов, с помощью которых можно было бы приостановить упадок настроения, в районе 8-й армии очень невелико; генеральный уполномоченный слишком перегружен другими политическими задачами, чтобы в этом отношении сделать больше, нежели уже было сделано. Поэтому я весьма настоятельно указывал Центральному солдатскому совету на необходимость придавать бо́льшее значение устной разъяснительной работе».
Однако вскоре оказалось, что таким путем прочного успеха не добиться.
От вновь образованных государств-лимитрофов поддержки также ожидать не следовало. В то время как в ходе событий новая республика в Эстонии быстро вышла из-под немецкого влияния, латвийское правительство Ульманиса, возникшее 20 ноября при активном содействии германского генерального уполномоченного, уже 26 ноября было признано им de facto и поначалу полностью полагалось на военную помощь рейха. Следовательно, оно было готово вступить с рейхом в договорные отношения, основой которых, конечно, должны были стать успешные действия против продвигавшихся вперед большевиков.
Начало отправки войск
Помимо прочего, пошла отправка солдат призывов 1870/71 гг., а также и уроженцев Эльзас-Лотарингии и левого берега Рейна, в то время как проезд путешествующих по своим делам по возможности ограничивался. Борьба за принадлежащее немцам сырье и продовольствие сначала проходила в форме переговоров между германским командованием и эстонскими и латвийскими правительственными инстанциями. Русские служащие железной дороги и местные жители чинили препятствия вывозу оборудования, так что пришлось ввести усиленную охрану железных дорог в зоне ответственности армии и на недавно занятой ветке Митава – Лаугсцарген[186]. В Ревеле личный состав станции морской авиации уничтожил все самолеты и почти всю материальную часть, продав громадное количество бензина населению.
Возникновение ландесверов
Под впечатлением от событий на Западе в руководящих кругах балтийских немцев уже в предшествующие революции месяцы возникли сомнения в продолжительности германской оккупации. Такие люди, как ландрат фон Сиверс-Рёмерсхоф и бывший капитан 1-го ранга русской службы[187] фон Таубе, а также и так называемый Регентский совет[188] многократно обращались к командованию 8-й армии с просьбой создать самостоятельные балтийские части самообороны. Однако штаб армии неизменно придерживался точки зрения, что для защиты немцев вполне хватит и германских оккупационных войск. Начавшиеся несмотря на это предварительные обсуждения из-за межнациональной распри шли довольно тяжело и затянулись до первых дней ноября. Лишь 11 ноября командование армии смогло заявить о своем согласии на образование прибалтийских, т.е. имеющих смешанный национальный состав, ландесверов. То, что делалось до этого частным порядком ради осуществления полицейских функций, так и не вышло за пределы подготовительной работы.
12 ноября возникла «1-я Рижская рота», 17 ноября – «Ударный отряд балтийского ландесвера», по большей части из тех, кто уже служил в германской армии. Вскоре были сформированы и многие другие роты, одна немецко-балтийская батарея и один (русский) офицерский пулеметный отряд. Позднее к ним добавились еще несколько латышских рот, которые с военной точки зрения подчинялись «Главному штабу» балтийского ландесвера, однако в целом изначально шли своим путем, особенно с тех пор как с согласия германской администрации образовалось национальное латышское государство.
Численность самообороны поначалу была очень невелика и постоянно колебалась. Первоначально планируемое количество в 20 тысяч человек, как вскоре выяснилось, было недостижимо. Немецкая часть ландесвера к концу ноября насчитывала до 1 тысячи человек, однако среди них были и люди, совершенно не знакомые с военным делом. Количество русских составляло 150 человек, а латышей – 600 человек. Кроме того, в Митаве и некоторых других частях страны существовали местные первичные военные организации. После того как несколько попыток привлечь бывших генералов русской армии окончились неудачей, командование принял на себя германский майор Шайберт, которому был придан офицер Генштаба капитан фон Бёкманн. Большие трудности вызывали снабжение и амуниция; к тому же, с германской стороны тогда же возникли сомнения – удастся ли передать оружие этим новым формированиям, будут ли вступать в их ряды немцы.
В конце ноября и в Эстляндии под руководством бывшего полковника русской армии фон Вайсса возник полк из балтийских немцев. Оба соединения, несмотря на их незначительную численность, являли собой существенное подкрепление боевым силам немцев.
Поначалу штаб армии выдвигал серьезные сомнения против вербовки добровольцев в войсках и их последующего применения на других участках. Ведь тем самым из частей убирались именно те элементы, которые лучше всего было бы оставить в зоне ответственности армии.
Первые мероприятия по отводу войск
Тем временем 60-е генеральное командование, на основании полученных ранее указаний, начало отводить свои войска на линию приблизительно вдоль болота Стампа. 17 ноября командование армии, не зная о недавней перемене в воззрениях Верховного Главнокомандования[189], направило предварительные распоряжения о порядке отхода в штабы 60-го и 68-го генеральных командований. Согласно им, из-за тяжелого положения на железных дорогах, армии следовало пока отступать в основном пешим порядком, для чего 68-е генеральное командование основные силы своих частей 20 ноября сосредоточило в районе Вейсенштейна, тогда как Ревель должен был удерживаться немцами вплоть до окончания вывоза самых важных материалов. 60-е генеральное командование стягивало свои войска, если только они не были необходимы для иных задач оборонного характера, к железным и шоссейным дорогам. Приказ об отступлении на Ригу пока штабом армии не отдавался. Эстонское правительство пришлось просить позаботиться об охране рубежа р. Наровы от большевиков. Немцам и сторонникам Германии была предоставлена по их просьбе возможность эвакуироваться вместе с войсками.
Обострение обстановки
Прежде чем был дан старт всем этим маневрам, обстановка в зоне ответственности армии существенно обострилась. Из района Пскова приходили известия о предстоящем наступлении русских. В курляндских уездах Газенпот и Гольдинген 16 ноября разразилось восстание латышей. Посты жандармерии были разгромлены, в Риге и Ревеле распространялись листовки с призывом к мятежу.
В Ревеле же 18 ноября переворот проходил совсем наоборот, так как солдатский совет, напротив, первым выступил против эстонского правительства. Так, 68-е генеральное командование вновь получило власть над Эстляндией, что дало ему возможность защитить своих германских соплеменников. В самих же частях, как и до этого, обстановка была неясная. 29 ноября в неизвестном направлении исчез ревельский парк грузовиков вместе со всеми машинами. Быстро нарастало озлобление эстонцев. Они вооружались брошенными винтовками, требовали выдать им оружие бывших эстонских (русских) полков, перерезали телефонные линии. В Дерпте и его окрестностях начались волнения среди населения. Переговоры с эстонским правительством политических результатов не дали.
В зоне ответственности 60-го генерального командования некоторое беспокойство стало ощущаться в частях русской Северной армии – небольшого добровольческого отряда, стоявшего под Псковом.
На южном фланге 67-е генеральное командование, действуя совместно с 10-й армией, 21 ноября осуществило отступление вплоть до рубежа Дриссы.