Книги
Окрик памяти. Книга первая
Совсем недавно в фондах Российского государственного архива Военно-Морского Флота в Санкт-Петербурге мне удалось познакомиться с записной книжкой С.О. Макарова за 1898 год. В его сибирских записях по Тюмени значился адрес П.А. Рогозинского: Разъездная, 13 (?!). Но дом с таким номером не мог находиться на углу улиц Ванцетти – Малая Разъездная и Водопроводная, так как счет домов начинается с улицы Водопроводной в глубь жилого массива и в сторону от центра города. Следовательно, из поисков полностью исключался упомянутый пустырь.
После тщательного обследования улицы Ванцетти я выяснил, что нумерация домов за последнее столетие не изменилась, и дом под номером 13 существует и сейчас.
В Тюмени до 1917 года было две улицы Разъездные: Малая и Большая (Сакко). Вторая из них полностью исключалась из поисков, т. к. дом с тем же номером оказывался далеко в стороне от места, указанного старожилами. А если в записной книжке С.О. Макарова слово «Малая» не указывалось, то лишь в целях сокращения текста, что обычно бывает при торопливых записях.
По воспоминаниям А.П. Рогозинского и А.Г. Галкина, семья Рогозинских жила во дворе дома в отдельном флигеле. Он сохранился до нашего времени (илл. 19). Как выяснилось из разговора с жителями, много лет назад два соседних дома – двухэтажный деревянный под номером 13 и расположенный рядом с ним в том же дворе одноэтажный под номером 15 (его и сейчас, как столетие назад, называют флигелем) принадлежали одному хозяину. Объединенные одним двором оба дома имели один и тот же номер – 13. Нет сомнения, что сохранившийся доныне под номером 15 одноэтажный деревянный флигель, примыкающий к противопожарной кирпичной стене, и есть тот дом, где проживали Рогозинские и который посещал адмирал С.О. Макаров.
Вероятно, для приема гостя использовался как скромный флигель, так и двухэтажный особняк: вряд ли хозяин дома отказался бы от чести принять прославленного адмирала и посланца правительства России. Тем более, что хозяин был предпринимателем, имел свечную мастерскую. Остатки ее – большой деревянный сарай – до сих пор сохранился в дальнем углу двора.
Дом по улице Ванцетти 13–15, а вернее сказать, усадьба, подлежит государственной охране в не меньшей мере, чем многочисленные городские сооружения, за их архитектурные особенности отмеченные охранными досками. Принадлежность его к памятникам истории Тюмени нельзя недооценивать. Здание флигеля должно иметь хорошую, со вкусом оформленную мемориальную доску с барельефом С.О. Макарова.
Могут возразить, что в архитектурном отношении флигель не представляет интереса, хотя в Тюмени домов с возрастом более века не так уж много. Но в связи с замечательными именами С.О. Макарова и П.А. Рогозинского флигель не менее ценен, чем любой архитектурный уникум или дом, украшенный деревянной резьбой. Надо сохранить и кирпичную противопожарную стенку. Их в городе беспощадно уничтожают. А ведь каменные противопожарные стены или, как их называли прежде, брандмауэры – мало почитаемая современными архитекторами, но весьма ценная особенность застройки старой Тюмени с богатым разнообразием архитектурных форм. Кстати, в одном из разговоров Александр Петрович Рогозинский вспоминал, что флигель, кажется, был каменным. Теперь ясно, что в его памяти сохранилась достаточно яркая картина стоящей рядом кирпичной противопожарной стены.
Установка мемориальной доски необходима и для создания прецедента: в Тюмени не так много памятников выдающимся деятелям науки и техники России.
С.О. Макаров погиб в Порт-Артуре 31 марта 1904 года в разгар русско-японской войны при взрыве флагмана русского Дальневосточного флота броненосца «Петропавловск» на случайной мине. Узнав о гибели друга, П. А. Рогозинский отослал 1 апреля 1904 года вдове С.О. Макарова в Петербург письмо с соболезнованиями по случаю гибели адмирала. Мне удалось обнаружить его в архиве ВМФ вместе с записной книжкой С.О. Макарова. Ниже следует полный текст письма.
«Глубокоуважаемая Капитолина Николаевна! С величайшей и невыразимой скорбью я и семья моя прочли страшную весть о кончине дорогого Степана Осиповича. Мысль цепенеет и ум отказывается верить возможности столь ужасного для всех несчастья.
Я знал Степана Осиповича много лет тому назад, в годы его юности. Последняя встреча с ним была в 1897 году. При встрече Степан Осипович высказал все величие своей благородной души, ободрив меня и семью мою словами утешения и сочувствия.
Вся Россия оплакивает кончину своего доблестного Адмирала, на которого возлагали самые светлые надежды. Но судьбы Божии неисповедимы! Я и семья моя горькими слезами оплакиваем кончину дорогого Степана Осиповича. Позвольте мне, глубокоуважаемая Капитолина Николаевна, принести Вам от себя, семьи моей и крестника Степана Осиповича, старшего сына моего Александра, от преисполненной скорбью души выражения величайшего сочувствия.» (ф. 17, оп.1 ,д.396,лл. 12–13).
В стране не было издания, которое бы в той или иной мере не откликнулось на печальное событие. В частности, широко известный журнал «Иллюстрированное всемирное обозрение» (приложение к журналу «Родина») опубликовал подробности, о которых еще совсем недавно не принято было писать. Например, о молебне, состоявшемся в Кронштадте в Андреевском соборе накануне отъезда С.О. Макарова в Порт-Артур. На фотографии запечатлен священник, благословляющий адмирала, стоящего на коленях перед алтарем.
Скорбному событию посвящались многочисленные почтовые открытки, изданные в 1904–1905 годах как в России, так и за рубежом. Некоторые из них, сохранившиеся в моем архиве, возможно, будут интересны читателям, например, открытка-репродукция с картины одного американского художника, напечатанная в США в 1906 году. На ней изображен капитанский мостик с адмиралом С.О. Макаровым в момент рокового взрыва броненосца «Петропавловск». Открытка издана в цвете, ее содержание («Смерть адмирала Макарова») продублировано на семи языках, в том числе на русском и японском. Это документ, свидетельствующий об уважении, которым пользовался прославленный адмирал С.О. Макаров во всем мире.
Среди открыток – портреты адмирала на фоне Тихоокеанской эскадры и броненосцев с Андреевским флагом, минуты гибели «Петропавловска», скорбящая женщина-Родина.
В июне 1915 года в Кронштадте был открыт памятник С.О. Макарову с надписью «Помни войну!». Памятник сохранился до нашего времени. Не одно поколение военных кораблей и ледоколов носило имя выдающегося флотоводца. Мало кто знает, что броненосец «Петропавловск» был поднят японцами со дна моря вместе с телами адмирала и художника В. В. Верещагина. Его морская шинель до сих пор хранится в часовне одного из кладбищ Порт-Артура.
Адмирал С.О. Макаров провел в Тобольске и Тюмени несколько дней, но его приезд оставил глубокий след в истории тюменского края, в судьбах и памяти многих людей. А ведь все началось с загадки о таинственном молчании репортеров. Маленький, казалось бы, штрих, а как много он дал краеведу.
В ПОИСКАХ УТЕРЯННЫХ ФОТОГРАФИЙ
События, о которых пойдет речь, настолько насыщены необычайными совпадениями, встречами с интересными людьми и наполнены случайностями, чаще всего – счастливыми, что по элементарным представлениям теории вероятности они вообще не должны иметь место или же быть крайне редкими. Тем не менее, встречи и совпадения происходили на протяжении многих лет. С начала пятидесятых годов и до настоящего времени.
Ну, вот, читатель заинтригован, пора приступать к подробностям. Повествование лучше начать с моей юности. В конце сороковых годов я стал студентом Свердловского горного института. На первом курсе всеобщим любимцем всех слушателей геологических дисциплин стал профессор Модест Онисимович Клер (1879–1966 гг.), один из первых профессоров основанного в 1917 году горного института на Урале. Подвижный, небольшого роста, в очках, с вьющейся седой шевелюрой по обеим сторонам лысины, профессор появлялся на лекциях, нагруженный картами, папками с фотографиями, чертежами, образцами горных пород и запомнился нам на всю жизнь увлеченной манерой чтения курса общей геологии.