П.А. Рогозинский весьма дорожил дружбой с адмиралом С.О. Макаровым, помнил о его поддержке в трудные годы, высоко ценил его деятельность для России и ее будущего. После гибели адмирала в Порт-Артуре во время русско-японской войны Петр Александрович направил на хранение в Тобольский краеведческий музей рукописные материалы Степана Осиповича, касающиеся постройки ледокола «Ермак» в Ньюкастле и предстоящих его испытаний в Ледовитом океане. Заметки до сих пор хранятся в фондах музея.

Интересно сопроводительное письмо П. А. Рогозинского: «Заметки эти написаны собственноручно вице-адмиралом Степаном Осиповичем Макаровым в 1898 году по просьбе Петра Александровича Рогозинского (бывшего редактора-издателя газеты «Кронштадтский Вестник») и препровождены к нему в Тюмень при письме Адмирала от 29 июня 1898 года. В этих заметках (на четырех страницах) покойный наш славный и ученый моряк высказывает свои взгляды на возможность прохода северным морским путем при посредстве ледокола, а также сообщает интересные технические подробности о постройке ледокола «Ермак». Документы эти, как имеющие значение для нашего Севера, приношу в дар Тобольскому музею. Петр Рогозинский, г. Тюмень, 5 сентября 1904 года».

В Тюмени после ссылки П. А. Рогозинский продолжил журналистскую деятельность: он сотрудничал с газетами «Русское слово», «Петербургский листок», «Вестник Западной Сибири», «Урал», «Уральская жизнь», «Сибирская торговая газета», «Ирбитский ярмарочный листок», «Голос Сибири», «Сибирская Новь», «Ермак» и др. Он автор множества заметок, очерков, рассказов, опубликованных в этих изданиях.

Таким образом появился ответ на вопрос, почему прибытие адмирала Макарова в Тюмень сопровождалось практически полным отсутствием реакции в прессе. Тюмень тех лет – город с тридцатитысячным населением, потерявший торгово-промышленное значение после постройки сибирского железнодорожного пути через Челябинск, Курган и Омск. С утратой этого значения снизился и уровень общественной жизни. Для такого города приезд вице-адмирала С.О. Макарова являлся далеко не рядовым событием. После знакомства с необычной судьбой Рогозинского стала ясна причина молчания местных журналистов. Вызывающе пренебрежительное отношение С.О. Макарова к «сильным мира сего», демонстративное посещение дома прогрессивного журналиста, своего давнего друга, добрые чувства к которому не зависели от официального отношения властей, все это не могло быть отражено иначе, как почти полным молчанием губернской прессы.

В Тюмени Макаров побывал на Жабынском судостроительном заводе И.И. Игнатова, обратил внимание на дешевизну изделий, особенно крупного парового катера. Затем им были осмотрены механический и кожевенный заводы предпринимателей Гуллета и братьев Колмогоровых. Адмирал посетил музей при реальном училище и нашел его замечательным. Его заинтересовал целый остов мамонта чрезвычайно редкий экземпляр, которых в России в те годы было всего два: один в Академии наук, другой в Тюмени.

В музее состоялась встреча С.О. Макарова и И.Я. Словцова известного организатора учебного и музейного дела в Тюмени, ученого и просветителя.

Из Тюмени Макаров выехал поездом в Пермь, а затем по Каме, Волге и по железной дороге из Нижнего Новгорода вернулся в Петербург.

Будучи в Тобольске и Тюмени, С.О. Макаров узнал многое из истории Западно-Сибирского края, в том числе и о походе Ермака не по-книжному, а, что называется, из первых рук. Нет ничего удивительного в том, что на различные предложения о названии ледокола («Енисей», «Петербург», «Добрыня Никитич» и просто «Добрыня») был дан отказ и принято ходатайство сибирских организаций от 6 марта 1898 года дать ледоколу имя «Ермак». Оно содержало мысль о втором, хозяйственном покорении Сибири по Северному морскому пути со стороны Ледовитого океана подобно тому, как первое – дружиной Ермака – началось с Урала.

С большой долей вероятности можно предположить, что без поездки в Сибирь любое постороннее предложение о присвоении ледоколу имени «Ермак» вряд ли заинтересовало бы С.О. Макарова.

* * *

Небезынтересно было бы узнать, где в Тюмени останавливался С.О. Макаров. Если корпуса тюменских заводов, которые посетил адмирал, хорошо сохранились до сих пор и каждый из них в отдельности заслуживает того, чтобы запечатлеть память о пребывании там выдающегося адмирала, русского морского инженера, ученого и флотоводца мемориальной доской, то размещение гостиницы и жилого дома П. А. Рогозинского долгое время оставалось неизвестным, как и вопрос об их сохранности.

Пока С.О. Макаров гостил у журналиста, сопровождающий адмирала лейтенант-адъютант С.Ф. Шульц с багажом отправился с тюменской пристани в дом купчихи М. В. Вьюновой. Но ей принадлежало в городе несколько домов. Какой же из них стал временной и официальной резиденцией путешественников?

Определение по архивным данным местонахождения дома, имеющего конкретное название, представлялось несложным, однако на решение этой задачи у меня ушло более десяти лет. Большую путаницу внесла книга Б.А. Жученко и С.П. Заварихина «Тюмень архитектурная», где дом Вьюновой был указан, но неверно. Самые разноречивые суждения высказывали старожилы Тюмени. В частности, один из них говорил мне (возможно, справедливо), что дом Вьюновой, указанный в упомянутой книге, действительно ей принадлежал и пользовался в городе весьма сомнительной репутацией. Отсюда следовал вывод, что С.О. Макаров в нем останавливаться не мог. Наверное, по этой причине многие из тюменских краеведов, также пытавшиеся проследить места пребывания в городе С.О. Макарова, вынуждены были делать выводы, что, несмотря на указанный точный адрес Вьюновой, адмирал все свои тюменские дни провел в семье Рогозинских.

Поиски были благополучно завершены после обнаружения в областном архиве амбарной книги Тюменской городской Думы 1898 года со списком всех домовладельцев старого города, где был указан адрес дома Вьюновой: ул. Подаруевская, 3. В настоящее время под этим номером находится старый полуразрушенный дом, естественно, никакого отношения к Вьюновой не имевший, однако пенсионерки из соседнего дома рассказали мне, что в сороковых годах, во время войны, начало улицы Семакова выглядело совсем иначе, а обрывистый берег реки был значительно дальше современного расположения. Там стоял большой двухэтажный деревянный дом (на углу улицы Советской). Он и числился под первым номером. В середине сороковых годов он рухнул в Туру. В этом же доме, кстати, в 1920–1922 годах размещалась редакция газеты «Трудовой набат», предшественницы «Тюменской правды».

Таким образом, следующий дом по нечетной стороне улицы за номером 3 действительно принадлежал Вьюновой. Это здание, где недавно находился детский сад, с башенкой над крышей, начинающий в наше время отсчет номеров улицы Семакова (илл. 18).

Когда я изучал в архиве дела городской Думы, датированные концом XIX – началом XX столетий, то обратил внимание на неоднократно повторяющиеся по содержанию бумаги с призывом к богатым людям города побывать в Думе в назначенное ею время. Там в узком кругу обычно принималось решение об устройстве в приличных частных домах приезжающих в Тюмень высокопоставленных чиновников. Размещение их в гостиницах считалось тогда столь же неприличным, как, скажем, в наше время – в общежитии какого-либо учреждения. По добровольному согласию богатых людей города выделялось хорошее здание, а обслуживание гостя хозяин дома полностью брал на себя с последующим восполнением расходов городской Думой. Так случилось и в приезд С.О. Макарова. Дом Вьюновой оказался наиболее подходящим для приема высокого гостя: центр города, прекрасный вид на реку, запоминающиеся архитектура и интерьер.

Таким образом, многолетние поиски увенчались успехом: дом, где останавливался адмирал, был найден. Желательным представлялась установка памятной доски, что и было сделано городским управлением по охране памятников. Текст доски гласит: «Совершая поездку по Западной Сибири 12–14 сентября 1897 года, в этом здании останавливался русский флотоводец, океанограф, вице-адмирал Макаров Степан Осипович (1848–1904 гг.)». А может, найдутся спонсоры и городские скульпторы решатся на создание и установку рядом с домом памятника С.О. Макарову?

Недавно городские власти попытались спасти здание от обрушения забивкой металлических труб, так как берег реки оказался в опасной близости от сооружения. Дом считается памятником деревянной архитектуры XIX века и снабжен охранной доской. Теперь, когда установлена связь его с именем человека не только российского, но и всемирного признания («русский Нельсон», как отзывались о нем англичане), надо срочно, не жалея любых средств, обратить самое пристальное внимание на солидное укрепление берега, разрушение которого продолжается.

Что касается дома Вьюновой, пользовавшегося сомнительной репутацией, то таковой действительно существовал, но к С.О. Макарову он не имел никакого отношения. Речь идет о двухэтажном деревянном доме, недавно сгоревшем. Он располагался на той же улице под номером два, напротив «макаровского» дома. Там до недавнего времени размещался тюменский ОСВод, а в конце XIX века – коммерческое училище Колокольниковых. После упразднения училища дом был приобретен Вьюновой, и в нем она организовала гостиничные номера с сомнительной репутацией дома-ночлежки.

* * *

Дом, где квартировал со своей 18-летней женой журналист П. А. Рогозинский, мне не удавалось найти много лет: сведения были скудны и недостоверны. Объяснение тут простое: краеведческие находки сенсационного порядка в таком старинном городе, как Тюмень, с каждым годом становятся все более редкими. Историческая часть города достаточно хорошо изучена, существует множество публикаций известных специалистов. И все же удача иногда сопутствует поискам, если они сопровождаются необходимой настойчивостью и привлечением неизвестных архивных сведений.

Зная почти все места пребывания С.О. Макарова в городе, я с точностью до часа проследил его перемещения по улицам и предприятиям. А вот дом или, по крайней мере, район, где проживал опальный журналист П.А. Рогозинский, был мне известен лишь приблизительно. По словам старейших жителей Тюмени, теперь уже покойных, А.П. Рогозинского – сына журналиста, и А. Г. Галкина семья Рогозинских в 1897 году проживала в самом начале улицы Малая Разъездная (теперь – Ванцетти) на углу с Водопроводной. Там сейчас пустырь, и приходилось считать, что памятное сооружение утрачено.