Учитывая полную зависимость представляемых на утверждение сроков сдачи кораблей от своевременности комплектации главными, вспомогательными механизмами и вооружением, НКСП просит рассмотреть план на 1941 г. одновременно с планом обеспечения судостроительных и торпедных заводов оборудованием, полуфабрикатами и материалами.
Приложение: план НКСП на 1941 г. на 132 листах. Народный комиссар судостроительной промышленности СССР И. Носенко».
Кроме перечисленных кораблей, строящихся для ВМФ, в приложениях Носенко докладывает о ряде кораблей и катеров, строившихся для морских частей погранвойск НКВД, а также судах для морского и речного флотов и Главсевморпути. Всего в постройке на начало 1941 года кроме заказов ВМФ и НКВД, значилось два ледокола типа «Иосиф Сталин», 10 наливных судов, рефрижератора, 18 буксиров, четыре землечерпалки, 30 шаланд и барж. При этом руководство наркомата судостроения просило Сталина исключить из плана, в связи с полной загруженностью заводов военными заказами, строительство нескольких мелкосидящих танкеров, а также барж водоизмещением в 6 тыс. тонн, буксиров и ряда других судов.
На записке Носенко Сталин наложил следующую резолюцию: «Тов. Потапову. У нас было решено, как помните, чтобы Кузнецов и Носенко представили согласованный проект. Носенко представил отдельно, а Кузнецов молчит. Возьмитесь за это дело и дайте согласованный проект поскорее! И. Сталин».
Потапов – это, видимо, кто-то из рабочих секретарей или помощников в структуре ЦК ВКП(б), осуществлявший координацию между ведомствами И.И. Носенко и Н.Г. Кузнецова.
Что касается самой резолюции Сталина, то она весьма любопытна. Во-первых, сразу обращает на себя внимание уважительный, сдержанный и демократичный тон записки. Сталин не пишет: «я приказал» или «я распорядился». Он пишет, что на совещании «было решено» т. е. вопрос принимался коллегиально всеми присутствующими, в т. ч. И.И. Носенко с Н.Г. Кузнецовым. При этом самого Потапова Сталин призывает в свидетели принятого решения – «как помните». Далее Сталин пишет, что договоренность была о том, что оба наркома представят ему в обозначенное время согласованный между собой проект кораблестроительной программы. Но к его удивлению, наркомы между собой так ничего не согласовали. При этом Носенко все же представил свой вариант, с которым Сталин ознакомился и в который внес некоторые коррективы, а Кузнецов вообще затаился и не представил ничего. Сталин недоумевает почему наркомы не выполнили своего обещания по согласованию и в особенности, почему молчит Кузнецов. Именно поэтому Сталин просит Потапова «взяться за дело», т. е. заставить Кузнецова «подать голос» и представить свой вариант проекта, а кроме этого добиться уже от обоих наркомов обещанного ими согласованного проекта. При этом Сталин напоминает о том, что времени мало и действовать следует быстро и оперативно – «дайте согласованный проект поскорее». Скрытое раздражение в резолюции, несмотря на ее внешне демократичный тон, все же присутствует. Но это и понятно. Приняв общее решение на совещании и заручившись обещаниями обоих наркомов, Сталин считал согласование кораблестроительной программы уже решенным вопросом, но неожиданно выяснилось, что наркомы решать его и не собираются. Налицо вопиющая неисполнительность, чего Сталин терпеть не мог. Но он сдерживает свои эмоции, понимая, что в интересах дела лучше решить вопрос по-хорошему, не личным окриком и наказаниями, а через посредника, который, напомнив наркомам об неисполнительности, приведет их в чувство и те оперативно исправят свою ошибку.
Что тут сказать? Только то, что за данной сталинской резолюцией виден жесткий, требовательный, но, вместе с тем, умный и опытный руководитель, предпочитающий, если имеется возможность, достаточно демократичную, а не авторитарную форму руководства. Кроме этого, в данном случае Сталин проявляет себя и как умелый воспитатель, который подсказывает своим молодым наркомам их ошибки и «забывчивость» не лично, а через посредника, чтобы не травмировать их психологически и дать возможность реабилитироваться. Кроме этого в короткой записке Сталина видно главное – он никогда ничего не забывает и нацелен исключительно на решение конкретных государственных задач.
И здесь сразу же возникает вопрос. а возможно ли было, в условиях сложнейшей военно-политической обстановки 30-х годов, решение вопросов строительства флота без жесточайшей сталинской централизации, без его «ручного руководства» не слишком дисциплинированными наркомами, без его вникания во все нюансы и детали кораблестроительной программы? Думаю, что ответ в данном случае очевиден. Сегодня у некоторых любителей истории бытует мнение, что Сталин вообще допустил большую ошибку, приступив к строительству океанского флота, в столь неподходящее время. Ведь в 1938 году после «Мюнхенского сговора» и оккупацией Гитлером Чехословакии, было уже очевидно, что не за горами общеевропейская, а то и новая мировая война, закладка новых линкоров являлась огромной глупостью. Однако, оглядываясь назад на нашу историю, вспомним, а когда мы могли быть уверенными, что нашему государству не грозит война? Когда в окружающем нас государствах все было спокойно и гладко? Наш мир постоянно сотрясают какие-то катаклизмы и всегда есть вероятность начала новой войны. Если же всякий раз при очередном из таких политических катаклизмов откладывать свидетельство своего флота, то в этом случае мы никогда никакого флота не построим вообще. Разумеется, есть моменты, когда уже становится абсолютно ясно, что война вот-вот начнется, именно тогда следует прекращать все многолетние кораблестроительные программы, перераспределяя ресурсы в пользу наиболее необходимого. Но ведь именно так и сделал Сталин в 1940 и 1941 годах! Вот план военного судостроения на 1941 год, с утвержденными Сталиным коррективами: «По сравнению с представленным ранее планом внесены следующие изменения:
I. Дополнительно закладываются в 1941 г.: 4 эсминца проекта 30, 2 сторожевых корабля проекта 29, 11 подводных лодок IX серии типа «С», 2 подводных лодки XV серии (двухвальные).
II. Ускоряется закладка 4 эсминцев проекта 30 на Николаевском заводе № 200: вместо 1941 г. закладка будет произведена в IV квартале текущего года.
III. 3аменяется намеченная ранее закладка 7 быстроходных тральщиков проекта 59 (турбинных) закладкой 7 тральщиков проекта 53у (дизельных), что дает сокращение срока постройки на один год.
IV. Исключается из плана закладка 4 лидеров-эсминцев проекта 48 и одного ледокола-сторожевика для НКВД. Освободившиеся стапели занимаются указанными выше кораблями.
V. Исключается из плана 1941 г. закладка нового линкора на Балтийском заводе № 189 и переносится спуск на воду линкора «Советский Союз» с октября 1941 г. на июнь 1942 г. Одновременно с этим на Балтийском заводе дополнительно закладываются 4 подлодки IX серии. Итого, в результате внесенных изменений, снимается закладка 1 линкора, 4 лидеров-эсминцев и 1 ледокола-сторожевика и дополнительно включается в план закладка 4 эсминцев, 2 сторожевиков, 11 подлодок типа «С» и 2 подлодок XV серии. Дополнительная закладка в 1941 г. 19 новых кораблей и замена турбинных тральщиков дизельными дает возможность увеличить сдачу кораблей в 1942 г. на 15 ед. (в том числе 8 надводных и 7 подводных).
Да, программа создания Большого флота в 1940–1941 годах начала серьезно замедляться, причем не только по объективным причинам (перенапряжение у судостроительной промышленности), но и по субъективным (сознательное снижение темпов строительства кораблей). Но война была уже на самом пороге.
Впоследствии нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов сетовал, что следовало бы еще более решительно затормозить строительство Большого флота в предвоенное время: «Когда Гитлер в сентябре 1939 г. напал на Польшу, очевидно, следовало сразу решать, как быть дальше с этой программой. Строительство Большого флота мы могли продолжать прежними темпами, только будучи совершенно уверенными в том, что война начнется не скоро. Коль такой уверенности не было, а ее и не могло быть, дорогостоящую, отнимавшую массу ресурсов программу следовало немедленно свернуть. Мы не внесли такого предложения. Считаю это своей ошибкой. Изменений в нашей программе не последовало. Напротив, темп строительства даже нарастал, что влекло за собой колоссальные расходы на строительство военно-морских баз, доков, заводов и т. д. Так обстояло дело с «большой судостроительной программой». Уже после войны мне не раз приходилось слышать упреки: почему так поздно начали осуществлять эту программу, почему не свернули строительство крупных кораблей зразу же после нападения Германии на Польшу в сентябре 1939 г.? Строительство крупных кораблей начало свертываться весной 1940 г., но это еще не было кардинальным пересмотром программы. В тот период быстро увеличивалось производство всех видов наземного вооружения – пушек, танков и т. д. Металла и мощностей не хватало. В связи с этим и решили временно прекратить постройку линкоров и тяжелых крейсеров.
Коренной пересмотр программы произошел в октябре 1940 г., после чего стали строить лишь подводные лодки и малые надводные корабли – эсминцы, тральщики и т. д. Флоты получали их от промышленности, осваивали и вводили в строй вплоть до самого последнего мирного дня. Новые линкоры так и остались на стапелях. Война застигла нас на переходном этапе, когда страна фактически лишь приступила к созданию крупного флота. Наряду со строительством кораблей и военно-морских баз спешно разрабатывались новый Боевой устав, «Наставление по ведению морских операций» и другие важнейшие документы, в которых должны были найти отражение основные принципы использования военно-морских сил. К сожалению, с этим делом мы не успели справиться до конца».
В данном случае. Н.Г. Кузнецов фактически признается в том, что так и не понял всей широты и перспективности замысла Сталина относительно целей создания Большого флота, о чем мы уже писали выше. И это в высшей мере прискорбно…
История не имеет сослагательного наклонения и то, что произошло – произошло. Должен ли был Сталин более решительно остановить выполнение большой кораблестроительной программы перебросив все силы и средства на постройку новых танков и самолетов? С высоты сегодняшнего времени это кажется очевидным. Но тогда все виделось несколько иначе. Да и одномоментно остановить раскрученный маховик огромной судостроительной программы, значило внести неизбежный хаос во многие сферы народного хозяйства. Именно поэтому и сегодня среди историков нет единого мнения относительно своевременности, реальности и необходимости кораблестроительной программы Большого флота. Стратегически она была СССР просто необходима, что же касается конкретных тактических вопросов н ее выполнения, то все произошло, как произошло.
В 1939 году лучший советский поэт-маринист Алексей Лебедев посвятил созданию будущего океанского Советского флота ныне преднамеренно «забытое» стихотворение «Создатель флота». Посвящено оно Сталину. В стихотворении есть такие строчки: