Все, что хотелось Дейдре сейчас — это свернуться калачиком и уснуть прямо под деревом, поэтому, когда Эрик вызвался заняться ужином, она не стала спорить. Не будь оборотня рядом, еда бы в принципе не стояла на повестке клонившегося к закату дня: лишь Балтазар всегда питался по расписанию.

Охотница не привыкла жаловаться, поэтому молча сносила все усиливающуюся боль в пояснице. Вчерашняя рана внезапно разнылась до безобразия, и девушка обессиленно опустилась под дерево, оперевшись спиной о его широкий ствол. Высокая фигура Эрика скрылась в ближайших кустах, и Дейдре прикрыла глаза, казалось, всего на минуту, но, открыв их снова, увидела уже разведенный костер. Странно, аппетитный запах поджаривающихся куропаток на вертеле оставил ее совершенно равнодушной — очевидно, сказывалась навалившаяся усталость.

— Оборотень, ещё немного и я решу, что заполучила в твоём лице личного шеф-повара, — пошутила Охотница, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Кто-то должен об этом заботиться, женщина. Понятия не имею, как ты дожила до своих лет и не умерла с голоду с таким пренебрежительным отношением к еде. Кстати, сколько тебе?

Дейдре тяжело вздохнула. Черт, кое-кто снова предпринимал навязчивую попытку покопаться в чужом грязном белье. Но в данный момент ее ресурс был настолько истощен, что девушка решилась на частично допустимую откровенность.

— Двадцать семь, — нехотя призналась она.

— Такая юная? — Эрик присвистнул от удивления. Черт, именно поэтому она и не любила излишне распространяться о себе!

— Достаточно взрослая, чтобы надрать твою задницу, оборотень!

— Возможно, — поразительно, так как он не стал возражать. — Но не в нынешнем своем состоянии. На тебе лица нет, Охотница. Думаю, этой ночью нам придется задержаться здесь, чтобы ты смогла нормально восстановиться.

Дейдре беззвучно выругалась: в роли обузы и буксующего звена она ощущала себя максимально дискомфортно. Похоже, их трое суток пути неуловимо трансформировались в четыре. Заказчик пока что сохранял видимое спокойствие, рассчитывая на запас из целой недели, но Охотница ненавидела переносы дедлайнов.

— Мы успеем, — клятвенно заверила она.

— Охотница, если я и волнуюсь сейчас о чем-то, то точно не об этом.

Эрик закончил готовку, и отложил мясо в сторону, чтобы остывало. Дейдре внезапно осознала, что ужасно тоскует за фруктами и овощами: нынешняя тяжелая белковая пища была непривычна ее желудку, но для подобных капризов сейчас было не время и не место. Кажется, Эрик не представлял своего рациона иначе, поэтому приходилось временно подстраиваться под чужие вкусовые предпочтения. Но вот после завершения контракта она неприменно устроит себе заслуженный отдых! За проделанную работу король должен был отблагодарить ее как минимум по-королевски! Предвкушением этой награды Охотница все это время и поддерживала в себе остатки запала. Внезапно она максимально серьезно и искренне произнесла:

— Спасибо тебе. На самом деле ты — заказчик, и не обязан делать ничего подобного.

Фух, выговорилась. Эрик совершенно не вписывался в образ типичного нанимателя. Скорее, рядом с ним Дейдре впервые почувствовала, что это такое — иметь напарника. Да, невыносимо дерзкого и часто порывистого, но тем не менее.

— Охотница, я не ослышался? Я и правда заслужил доброе слово в свой адрес?

Девушка поняла свою ошибку слишком поздно: только когда оборотень уселся возле нее под деревом, сложив рядом листья, а на них — мясо, покрытое золотистой корочкой. Охотница почувствовала подкативший к горлу ком и тяжело сглотнула.

— А тебе, оборотень, сколько лет? — резко спросила Дейдре, ощутив новый приступ нервозности. Сейчас девушка была готова говорить на абсолютно любые темы, если их инициировала она сама.

— Ты уверена, что хочешь знать? — с кривой улыбкой спросил мужчина, растянувшись на земле боком и подставив согнутую в локте правую руку себе под голову. В зубах он зажал тоненький колосок, что вкупе с упавшей на глаза черной прядью волос придало ему озорной, почти мальчишеский вид. В вырезе распахнутой на груди безрукавки виднелись очертания мускулистой мужской груди, но Дейдре отметила все это абсолютно отстраненно, не почувствовав никакого внутреннего волнения. Поясница горела огнем. Ей нужно было любым способом отвлечь себя от боли!

— Слишком стар, чтобы было возможно говорить об этом вслух?