Нарсежак не объявился и на следующий день после давыдовского бегства от Маты Хари. А ведь знал, что Денис решил заночевать у Барсукова – хоть немного расслабиться и пообщаться с добрым приятелем, – знал и адрес, и номер телефона, однако же и обычного звонка не сделал.

– «Пускай погибну безвозвратно навек, друзья, навек, друзья. Но все ж покамест аккуратно пить буду я, пить буду я», – бурчал Давыдов, расхаживая по барсуковской квартире в хозяйском халате.

– С утра? – осведомился приятель.

– С утра, – подтвердил Денис. – Что же делать-то? Сил моих больше нет…

– Совсем запутался?

– Совсем… – Это относилось и к Элис.

– Ты на охоту-то хоть ездишь?

– При чем тут охота?

– Экий чудак!..

И тут приятель изрек такое, что Давыдов изумился – до того, что даже надоедная гусарская песня из головы пропала.

– Кабы ты ходил по лесам и болотам, то знал бы, как себя вести, если заблудишься. Первое правило: когда идешь незнакомой тропой, все время оборачивайся. Нужно, чтобы у тебя в голове правильная картинка образовалась, – сказал Барсуков. – Та, которую увидишь, когда будешь возвращаться. И потом. Скажем, занесло тебя черт знает куда, и уперся ты в болото – в настоящее топяное болото, с окошками, или на чарусу набрел… Как, ты и про чарусы не знаешь?! Окошко – это вроде как полынья в болоте, там, на слое торфа зелень всякая, почище клумбы. А если туда ступишь, то и ахнуть не успеешь – ты уже на дне. Чаруса еще хлеще. На вид – зеленая цветущая полянка. Да только ходить по этой полянке могут одни кулики, травка-то выросла над глубоким озером… Так о чем это я?.. Вот уйдешь в отставку, пошастаем с тобой по лесам, я тебя всему выучу! Итак, напоролся ты на чарусу и что делаешь?.. Садишься на кочку, плачешь и мамку зовешь? Нет, ты аккуратненько поворачиваешь назад и доходишь до того места, которое тебе уже знакомо, откуда ты свой блудный путь начал. Понял? Так вот, тебе нужно вернуться туда, где…

– Понял, понял! – заорал Давыдов.

– Ни черта ты не понял…

– Алеша, ты гениален! Я сейчас же еду туда, откуда следует начинать! – Давыдов сорвал с себя халат. – Кузьма у тебя грамотный, пусть сидит у телефонного аппарата и принимает телефонограммы. Я ему бумагу и карандаш дам… Рубаха! Пусть сейчас же мне рубаху отутюжит!.. Где мой саквояж? Значок, значок!..

Благодаря старому приятелю Давыдов сообразил, кто ему требуется. И отправился туда, где натолкнулся на Рокетти де ла Рокка, – в «Чепуху». Правда, по дороге не преминул заглянуть в ставший родным «Метрополь» и осведомиться у верного помощника, портье, не покидала ли мадемуазель Бетенфельд гостиницы. Расторопный парень, уже взявший на заметку иностранку, которой так интересуется полиция, заверил Дениса, что француженка не только не покидала номера, наоборот, только что позвонила и заказала поздний завтрак, часов этак на одиннадцать. «Время есть!» – с облегчением выдохнул Давыдов и помчался дальше.

Хитрый швейцар в «Чепухе», стоявший на боевом посту по меньшей мере лет десять, знал всех постоянных посетителей, которых по правилам ресторанного и трактирного хорошего тона называли «гостями». Сам же, возможно, усаживал полумертвые тела в пролетки и давал извозчикам адреса, где высадить ценный груз. Неспроста Бабушинский снял «Чепуху» – видать, бывая в Москве, кутил там с завидной регулярностью.

Швейцар получил от Барсукова столько, что просто был обязан оказать еще одну услугу.

Разнообразия ради Давыдов решил прокатиться до Крестовской площади на конке. Человеку его ремесла не вредно знать все особенности московской жизни, и маршрут конки в том числе, пока ее не заменили, как собирались, трамваем. От поворотного кольца конки у Иверской часовни до Закрестовья малость более четырех верст. И прелюбопытных. Особенно забавно наблюдать, когда конка неторопливо проезжает между двумя сорокаметровыми башнями, ни дать ни взять – старинными крепостными, хотя на самом деле они водонапорные. Именно отсюда растекается по столице знаменитая мытищенская вода, которую еще государыня-матушка Екатерина Алексеевна хвалить изволила. Что поделаешь, мало в Москве колодцев с хорошей водой… Опять же, Давыдов никогда не видел Виндавского вокзала, а говорили, что по части архитектуры он весьма удался.