– Может, если все разнюхает про наши гарнизоны.

– Тьфу ты! Вы, сударь, пришли рановато, придется вам подождать, пока наши половые сбредаться начнут. Сейчас в зале только Анисим с Егоркой прислуживают. В тот вечер, когда голая гульня плясала, все вокруг гостей крутились, по-всякому угождали. Господин Бабушинский денег не жалел. Вот они вашего графа не первый день знают и Бабушинского – тоже. Я-то что? Я при сковородках. А они – в зале служат. Знатоки!..

Полчаса спустя Гераську привели-таки в божеский вид, а на кухню прибежала заполошная баба. Ее муж, официант Савельев, угодил в участок.

– Демастировал! – сердито констатировал Иван Ильич. – Долго я его еще покрывать буду?.. Вот тоже, важная особа – без него и демастирации не выйдет! А Николка где?

Баба разревелась в голос.

– Вон оно что!.. Паршивец родного батьку в демастирацию втравил! – догадался главный повар. – И самого, поди, в участок загребли?..

Новая серия рыданий была ответом.

– Ну что ж… Даниле Романычу докладывать придется. Два половых из строя – вон…

– Ох, не надо!.. – всхлипнула баба.

– А как же?

– Ох, Иван Ильич, придумай что-нибу-удь! – снова завыла баба. – Только не доноси-и! Выгонит же обоих, и куды нам? На паперть корочку просить?

– Кабы хоть один, а то оба… – Главный повар повернулся к Давыдову. – Кабы нашего распорядителя уломать… Так ведь оба… И батька, и сынок шелапутный… Двух человек в зале недостанет!

Денис посмотрел на Гераську. С отмытой физиономией, гладенько причесанный, в белоснежной манишке, он был парень хоть куда. И ведь повезло демонстранту за права иванов – никто фонаря под глаз не поставил, разве что кровь из носу пустили…

Гераська же таращился на Давыдова с восторгом: из бучи добрый барин вытащил, может статься, и жизнь спас, сорочку с манишкой и новые пуговицы купил!

Этот восторг был Денисом уловлен и отлично вписался в запланированную интригу.

Если допытываться у официантов о гостях, могут всей правды и не сказать. Хозяин осерчает, когда узнает, что работнички распускают сплетни о посетителях. И ведь узнает – непременно какой-нибудь подлец донесет. То есть человеку, в котором за версту видно то ли барина, то ли офицера, а возможно, чиновника, лишнего не доложат, хоть каким документом у них перед носом маши.

– Иван Ильич, а этот тебе чем не половой? – кивнул Давыдов на спасеныша. – На один-то вечер? Гляди: вид пристойный, глаза умные. Гераська, улыбнись!.. Вот так!

Улыбка была жемчужная – видно, парню не доводилось бывать в крутых драках, после которых зубы на земле хоть лопатой сгребай.

– Вашему метрдотелю я, так и быть, заплачу, – добавил Давыдов, – выручу шалопутов. Да только чтобы для меня тут всегда столик был, слышишь, Иван Ильич?

– А что ж я своему хозяину скажу? – спросил Гераська.