Арина поглядывала  на  мужа: «Что с ним?  Озлобленный, все с подковыркой, как подменили. Ссутулился, ногами шаркает и ничего не говорит, что у него на Душе творится?» – гадала Арина. А Павел завел разговор сам:

– Скоро-скоро наши погонят фрица.

– С чего ты взял? Немцы не волнуются… – заговорила торопливо Арина.

– Шкурой чую, – перебил Павел, – что они спасибо скажут? Всех собак на меня повесят, а что я им плохое делал?

Арина растерялась. А Павел говорил:

– Теперь уходить некуда, да и возраст не тот, сыновьям сразу в военкомат и  на фронт, Родину защищать, а то тоже попадут под горячую руку. Рано или поздно каждому придет время, когда ответ придется держать. Все всплывет, рад бы изменить, да не тут-то было, оглянешься и кричать хочется, ну почему так?

Павел взглянул на жену:

– Ну что мать? Сына будем женить? – Павел засмеялся, обнял жену, – пусть рожают внуков, род наш продолжат.

Арина всхлипнула:

– Чьи бы бычки не прыгали, телятки будут наши.

Павел сплюнул через левое плечо:

– А ты для чего? Лахудру направь на путь истинный. Вон плетка на гвозде. Коль у сынка глаза помутились, втюрился.

Вечером Василий привел невесту в дом знакомиться. Шура боялась, стояла опустив голову, румяное лицо стало еще румяней.

– Ну что? Венчаться им? – Арина взглянула на мужа, тот махнул рукой.

Шура улыбнулась, показав на щеках ямочки.

– Лицом  пригожа, да одежда не гожа. Тося, выбери у себя  платье понарядней для невесты, туфельки  на  каблучке, если велики, ваты подложит.

В воскресенье рано утром  у  ворот  десять подвод, от лошадей шел пар. Сима с дочерьми украшали цветами и лентами дуги, в  сани набросали охапки душистого сена. Играли три гармошки, Павел для согрева вынес бутылку самогона гармонистам и они старались. Собрались деревенски поглядеть на свадебных, даже немцы вылезли с теплушки и с любопытством глядели, притопывая от мороза под музыку. Свадебные, разогретые  угощением,  садились в сани, невеста  с женихом  уселись в  сани, украшенные лентами и цветами. Лошади пошли рысью, гармошки играли, песни летели по бескрайним снежным просторам, люди, отвыкшие от праздников, выбегали из хат услышав гармошки, они с изумлением смотрели на вереницу украшенных лошадей, веселых людей, лошади галопом уносились мимо.

– Крутится, вертится  шар голубой, – лихо летела  веселая  песня.

– На Чернево, – скомандовал Павел.

    Возле хаты  Марфы  стоял  молодой  вороной  жеребец,  запряженный  в сани. Михаил бросил на сани еще большую охапку сена. Марфа подала внуку новую постилку, он аккуратно расстелил ее поверх сена.