– Не лазай там, гнездо потревожишь, – проворчал свекор. Напротив на горке рядами стояли уже теперь колхозные ульи.

– Большая пасека,– усмехнулся свекор, я свои вовремя сбыхал, хоть какие-то деньги, теперь буду колхоз медом кормить.

– Продавать будут, – уверенно заметила Елена.

Марфа увидела в окно мужа с сыном и Елену, – улыбаются, значит не все так плохо, облегченно вздохнула Марфа.

– Сейчас будем обедать,– она посадила на лавку двухлетнюю Шуру и трехлетнего Мишу. Взрослые зашли в хату, над тазом с ковшом теплой воды их уже поджидала Марфа, муж подставил под струю руки. На столе дымилась в большой миске похлебка, а рядом две маленькие мисочки. Запах наваристой похлебки, дети-малыши с ложками в ожидании, когда немного остынет похлебка рассмешили взрослых.

Василий старший взглянул на уже заметный живот невестки, на сына и сказал:

– Ну что, колхозники, будем работать, нам не привыкать.

Елена переоделась за шторами, новую блузку  с юбкой положила в сундук, повязала белую косынку не глядя в зеркало, молча села к столу слева от мужа. Василий свекор распахнул окно, аромат высохшего сена и спелого Белого налива ворвался в хату.

***

Василий присел на стул в коридоре, страх сковал, где-то вдалеке крик Елены и вдруг тишина .

– Папаша, поздравляю, дочь у Вас. Мать в порядке. Василий почувствовал, как  страх улетучился и все его тело и душа переполнились радостью. Медсестра протянула записку:

– Это можно в передачу, но завтра.

Ласточка с места взяла в галоп: дома  ждут известий, дочка, девки посыпались. Василий был рад, он готов был горы свернуть. Он с Конного двора бежал через лог, через поле конопли, по меже своего огорода. Во дворе стояла подвода, Василий узнал жеребца Павла.

– Что у них там? – подумал Василий.

– Крестины, сын Николай родился  у них, – успокоила сына Марфа.

– Кто  у Вас? Как Елена? – нетерпеливо Марфа  ждала  ответа.

– Еще одна внучка тебе, мама, дочку родила Елена, все хорошо. Василий  поспешил  в хату.

– Надо бы обмыть,– засмеялся Павел, пожимая руку Василию. А Марфа уже ставила на стол малосольные огурцы, молодую отварную картошку, сало, яичницу. Василий поставил бутылку вина с сургучной пробкой. Василий старший занес ведро яблок, гостинец Арине и детям. Марфа была счастлива, судьба послала Елену, она видела, что сын любит жену и детей, да и Павел сильный, надежный, грамотный, хорошая природь, а Елена в мать сильная, властная и красавица. Марфа помнила рассказ мужа о пришлых людях, которых подвозил в пургу, Василий вспомнил и узнал Павла, но спрашивать нельзя, да и так видно не простые люди. Прижились здесь, не растерялись, вот теперь  в колхозы загоняют, добро нажитое трудом отбирают, оставляют ни с чем.

– Сентября середина, а денек хорош, тепло…Да-да, загоняют в угол,– Павел говорил  не дожидаясь ответа, он смотрел поверх голов, мрачно смотрел вдаль и всплыло то время, когда пришлось уходить, спасаться с семьей от войны.

Там вдалеке его канатная фабрика, большой дом, успешная жизнь. Павел молчал, как тогда. Василию казалось, что он считывал мрачные мысли, он чувствовал, что нужно перевести разговор на другое.