Не в силах конкурировать с Булгариным ни в литературном успехе, ни в издательском, его стали поносить — от обычной литературной критики и до черной ругани. И вот тут шляхетская гордость Булгарина, его независимость материальная и во мнениях, вспыльчивость и прямота его характера, не раз отмеченные современниками, — сыграли с ним дурную шутку.

Он полагал, что писатель и благородный человек не должен опускаться до полемик с критиками и клеветниками. Должен быть выше. Такая точка зрения существует, и вы с ней много раз столкнетесь. Но! Он просчитался в одном. В российском общественном мнении весьма силен закон тюрьмы: если ты не снизошел до ответа клеветникам и промолчал — значит, по факту ты признал их правоту и такой ты и есть.

Никогда не оставляйте никакую клевету, никакую ложь, никакую брошенную в вас грязь без ответа! Никто не оценит вашего благородства! Напротив — вас таковым и сочтут, а по мере повторяемости — утвердятся в этом мнении. Вы не будете иметь дела в литературе с аристократами, отдохните от этой иллюзии, — вы будете иметь дело с ревнивыми и лицемерными плебеями.

И вот Булгарин, считая ниже своего достоинства снисходить до разговоров с нечестными критиками и клеветниками, сознавая правоту и прочность своего заслуженного положения в литературном и издательском мире, с высоты своих заслуг и достоинств не отвечая лаю — с тысячекратным повторением этого лая… вместо реального образа был сформирован информационный образ для сторонних людей — совершенно ложный, грязный, низкий. Что бы ни было повторено десять тысяч раз без опровержений — в представлении людей это станет истинным.

И шло время, старые друзья уходили, а новая публика уже имела его образ как нечто скверное. А потом — что потомки? Они читают и чтят тех, кто утвержден как авторитеты в прежние времена. Потомки наследуют готовую картину истории, как им уже нарисовали.

Так что успех бывает и таким. Когда быстрый и ранний прижизненный успех сгрызают конкуренты и догрызают крысы, а потом остается лживая и унизительная репутация.

В основах это просто, если грамотно подойти. Вот пример самый яркий: товарищ Троцкий. Лев Давыдович. Первый оратор революции. Реальный вождь Октябрьского переворота. Отказавшийся от должности первого председателя Совнаркома: «Еврей в России им быть не может». Первый нарком иностранных дел: важнейшая была должность — тянуть время с Германией, она должна вот-вот рухнуть под ударами союзников, и не надо тогда ничего отдавать и платить за помощь. Потому и «ни войны, ни мира», потому архивы сто лет и засекречены. Троцкий же — создатель и организатор Красной Армии, он написал Присягу, он учредил орден Красного знамени — первый советский; его портреты висели во всех воинских частях. Его авторитет был огромен, заслуги неоспоримы, после смерти Ленина он был Номером Первым.

Великий интриган Сталин его сожрал, поначалу чужими руками. И вот в 24-м умер Ленин, в 27-м Троцкого полностью отодвинули от партийного руководства, а в 37-м «троцкизм» было уже самым страшным обвинением, а Троцкий — злейшим врагом революции и Советского Союза. И новые поколения, вообще ни хрена уже не знавшие, верили в это, как в таблицу умножения.

Вот так могут обойтись с успехом. Да не литературного ранга, а мирового. Умный человек может съесть другого умного человека завсегда. А дураки — они всему поверят: на то они и большинство.

А кого мы называем умным? Того, кто думает так же, как и мы.

Таким образом. Для успеха. Нужно. С одной стороны: Если вы талантливы и написали что-то классное — избежать зависти. О, избегать зависти — это целая наука, и не такая уж простая.

Первое — люди падки на лесть. Они глотают любую лесть. Уж совсем грубая и огромная лесть, которая все-таки не пролезает всерьез — подается с улыбкой и идет по классу комплимента. А в каждом комплименте все равно проглатывается частица за правду. При этом! Чтоб совести подставить костыль, чтоб ей легче было идти с вами по пути. Нет ясной границы между: видеть в человеке хорошее и это отмечать ему — говорить человеку приятные вещи — говорить комплименты — льстить — льстить цинично, с расчетом, чтобы он к тебе хорошо относился и был полезен при случае, чтоб ты стал ему приятен, вызывал положительные эмоции.

Вообще лесть древна, как человечество, ею всегда помогали карьере, это банально. Но — безотказно! А уже способы лести могут быть разными, это отдельная наука, да? Превозносить вкус, талант, храбрость, силу, красоту, поражаться уму. А также скромно спрашивать совета, оценки.

Для людей гордых и с чувством собственного достоинства это не подходит. Тем хуже для гордых.

Новое время родило жутко поганый оборот: «Он умеет дружить». То есть: на плечо в драке рядом поставить, не из беды выручить, не в горе утешить — а быть приятным, полезным, безотказным, готовым к услугам, при этом вести себя скромно и ничего не требовать. Рома Абрамович «умел дружить» с Таней Дьяченко. Шашлыки жарил на даче. Надружил на тринадцать ярдов в результате. Можете учиться. Но за книги столько не платят.

Так вот, литературный успех у критики сродни карьере. Умей нравиться и создать о себе впечатление. Льсти.

Говори то, что надо. Никогда не опровергай мнений тусовки! Ее авторитеты и гении, ее бездари и враги, ее шедевры — не подлежат нападкам! Обсуждать только обсуждаемое. Поддакивай авторитетам!

И. Держи себя скромно. Принижай себя, пока не стал большим авторитетом сам. Не хвастайся. Не огорчай коллег своей успешностью. В разговоре ставь их выше себя. Если ругают — ругай себя сам дополнительно, соглашайся и кайся, уже раскаялся. Если хвалят — смущайся, отнекивайся, благодари.

Ты должен выглядеть зависимым от любого, кто может сказать о тебе что-то значимое, внушать ему, что ты мельче его, а он крупнее тебя.

Бедный Макиавелли… Он писал об управлении государствами — а у нас тут мелкое занятие по мелкому лицемерию. Я к нему призываю? Я его презираю. Я говорю лишь о путях и способах добиться успеха, которые существуют объективно независимо от нашего с вами желания.