Ссоры и распри были тоже обычным явлением, и епископ строго предписал, чтобы враждовавшие – до полного примирения не осмеливались служить литургию.

Кроме этой постоянной борьбы с недостатками духовенства, много огорчений причиняло епископу поведение мирян.

В простом народе – самое грубое невежество, суеверия. Святитель писал, что в городах и селах простой народ, храня следы языческого празднования «в неделю св. Пятидесятницы празднует языческий праздник некоей березы, а в день Рождества св. Иоанна Предтечи – Купала и вечерницы, с песни скверными и чрез огнь скакати».

Приказывая духовенству увещевать народ прекратить эти празднования, святитель сделал очень хорошее распоряжение, чтобы священники всякое воскресенье в конце обедни учили народ правильно креститься и с голоса обучали молитвам: Трисвятому, молитве Господней, «Богородице Дево», покаяному псалму и Символу веры, «начиная от малых младенцев до престарелых людей наизусть им сказуя, да за священником приговаривают до тех пор, пока в память им углубится».

Очень практический способ для обучения безграмотных.

Заботы святителя о простом народе доходили до того, что он предписывал благочинным смотреть, «исполняют ли шатающиеся цыганы христианский долг исповеди и св. причастия и крестят ли своих детей».

Требовательный к духовенству, епископ к действительным нуждам его относился с чрезвычайной заботливостью и защищал его от произвола сильных лиц.

Управляющий имения князя Юсупова самовольно выгнал сельского причетника. Святитель приказал причетнику вернуться на место и угрожал управлению имения запечатать иначе церковь, а владельцу в

Петербург написал настоятельное требование о вознаграждении обиженного.

Он вообще не смотрел на лица, когда шло дело о достоинстве Церкви. Постоянно обличая нехранение высшими классами постов, он видел в неурожаях, бывших в то время в Белгородской епархии, – наказание Божие за эту измену церковным уставам, а духовенству напоминал, что оно даст ответ Богу за это нерадение своих духовных детей.

Командир Украинской дивизии граф П.С. Салтыков в Великий пост имел у себя мясной стол. Увидевшись с графом, епископ настоятельно просил его прекратить этот соблазн. Граф резко отвечал, что хотя и живет в Белгородской епархии, но не причисляет себя к пастве преосвященного Иоасафа и не считает себя обязанным ему послушанием. Но святитель продолжал убеждать его и достиг того, что Салтыков со слезами раскаялся.

Эта ревностная деятельность и искание всюду славы Божией доставило немало огорчений святителю. Его осуждали, оскорбляли, делали на него постоянные доносы.

Милосердие было одною из наиболее развитых в епископе Иоасафе добродетелей.

Все доходы богатой кафедры он раздавал бедным, имевшим к нему всегда свободный доступ. Всякий страдавший был ему близок и дорог, и, насколько не щадил он тут себя, видно из следующего.

В Белгороде содержался под караулом важный политический преступник. Святитель посылал ему ежедневно кушанье со своего стола.

Об этом узнал губернатор и заметил епископу, что напрасно он заботится о враге государства. В те времена, когда так легко было быть заподозренным в политической неблагонадежности, святитель Иоасаф не смутился пред этими намеками и спокойно ответил губернатору, что, если и тот будет когда-нибудь заключен, и ему будет посылаться обед от архиерейского стола.

Раздраженный и смущенный губернатор попросил у него объяснения его слов, и тогда святитель обличил его в многих незаконных действиях и увещевал исправиться. Губернатор (может быть, искренно, а может быть, потому, что святитель угрожал ему довести до сведения Государыни о его злоупотреблениях, а Государыня, как губернатор знал, уважала святителя, – может, и из этих человеческих расчетов) обещал загладить свои несправедливости.

Следующий случай в чрезвычайно отрадном свете рисует отношение епископа к бедным.

Пред великими праздниками он посылал с доверенным келейником милостыню к бедным: деньги и платье. Келейник должен был, сложив все у окна или порога дома, стукнуть в стену, чтобы обратить внимание хозяев, и поскорее отойти.

Иногда случалось, что келейник был болен, и тогда святитель сам, улучив такую минуту, когда привратника не было у ворот, прокрадывался в одежде простолюдина на улицу и ходил по городу с тайною милостынею. Однажды пред Рождеством, когда он, переодетый, уже возвращался домой, привратник окликнул его у ворот. Не желая быть узнанным, он постарался проскользнуть молча. Тот схватил епископа, стал допрашивать его; подвижник пытался вырваться и получил несколько сильных ударов в спину, так что еле-еле смог доплестись до дома.