Императрица, по внушению Феофана, приказала Синоду вести это дело судебным порядком.

Вот этот любопытный указ: «Понеже известно Ее Императорскому Величеству учинилось, что Ростовский архиерей Георгий в Ростовской епархии чинил тамошним обывателям и монастырям разорение. Чего ради именным Своего Императорского Величества указом повелела: из Св. Синода в Ростовскую епархию послать указ, дабы той епархии духовного и мирского всякого звания люди объявляли без утайки, кому какие разорения тот Ростовский архиерей Георгий учинил – без всякого опасения и страха».

Тогда всплыли все бесчисленные истории поборов Георгия с монастырей и духовных лиц, буйств и грабежей слуг архиерейских, заключения без вины подчиненных в оковы, пока не откупятся, и так далее.

Интересно, что и на Ростовской кафедре Георгий хранил свою страсть к лошадям, и монастыри особенно жалуются, что у них забраны Георгием лошади и не возвращены.

Георгия лишили сана и сослали «под крепкое смотрение» в Спасо-Каменный монастырь (на Кубенском озере) Вологодской епархии.

Впоследствии обнаружили, что Георгию родные его шлют в заточение письма и помощь, что монастырское начальство обходится с ним почтительно, и бедный кандидат на патриарший престол был подвергнут строгому режиму.

Совершенно иное отношение к себе, а именно глубокое, умиленное уважение и вечно-благодарную память вызывает личность светлого борца за православие Феофилакта Лопатинского. Он тоже погиб, погиб не без участия Феофана, но причиною его погибели были не собственные его преступления, а истинно пастырская ревность, его борьба с протестантизмом, имевшим тогда при Дворе мощного защитника в лице всесильного фаворита Бирона.

Имя Феофилакта упомянуто было в истории хиротонии Феофана: он с другим ученым монахом (Гедеоном Вишневским, впоследствии архиепископом Смоленским) подал протест чрез Стефана Яворского против хиротонии Феофана, упрекая его в неправославии и требуя, или чтоб он торжественно пред хиротониею отрекся от тех взглядов, которые они приводили, или чтоб его мнения были внесены на рассмотрение вселенских Патриархов. По желанию Петра делу не было дано хода, но Феофан, никому ничего не прощавший, запомнил хорошо это происшествие.

Император Петр был строг к иностранцам, желавшим распространять свои учения в России: за совращение православных в иную веру была установлена смертная казнь. Не то стало при Бироне.

Архиепископ Тверской Феофилакт, знавший почившего Стефана Яворского, решился издать сочинение, написанное Стефаном для предохранения православных от протестантской пропаганды, именно Камень веры. Насколько благовременно было появление в печати этой знаменитой книги, как она жадно читалась, видно из того, что, изданная в первый раз в 1728 году, она уже в следующем, 1729 году появилась вторым изданием, а в 1730 году – третьим. Достоинства ее доказываются тоже тою ненавистью, которую вызвала она (как некогда ее автор) у протестантов. В Москве от имени Буддея было написано «Послание против Стефана Яворского к другу в Москве». Феофилакт написал «ответ на послание», защищая Камень веры.

Узнав, что Бирон и Феофан (который ненавидел Стефана, так как чрез него подан был пред его хиротонией протест Феофилакта и Гедеона) разгневаны на издателя Камня веры, Феофилакт просил разрешение поднести императрице свое возражение на книгу Буддея и получил уже позволение, как вдруг ему было объявлено: не только не издавать этого возражения, но, под страхом смерти, и не говорить о нем. Таким образом, защитникам православия Бирон попросту закрыл рот, а нападки протестантов продолжались беспрепятственно. Так появилась книга Молоток на Камень веры, не столько разбиравшая по существу сочинение Стефана, сколько глумившаяся над личностью незабвенного борца за православие Стефана Яворского.

Ужасно то, что из-за старых личных счетов Феофан стал действовать с сильными против слабого, одиноко боровшегося за истину Феофилакта. И по злосчастной привычке своей Феофан обратился к Тайной канцелярии, куда он подал Камень веры и защиту его Феофилактом, называя оба сочинения вредными для государства. И началась исповедническая страда Феофилакта. Сперва его исключили из состава членов Св. Синода и он удалился в Тверь. По требованию Бирона Камень веры был запрещен и экземпляры его конфискованы. Киевского митрополита Варлаама Вонатовича, сделавшего в Киеве великолепное издание Камня веры, вызывали в Тайную канцелярию, лишили сана и заточили в Белозерском монастыре. Затем туда же вытребовали и Феофилакта, три месяца держали его там, потом тайно отправили в Тверь. Но погибель его была решена. Были сысканы доказчики, обвинявшие его в оскорблении Величеств, им же облагодетельствованные снова стали допрашивать Феофилакта в канцелярии Бирона. Его ответ был, что он ничего против императрицы не замышлял и не делал. Ему предложили присягнуть в том. Он ответил со слезами на глазах: «Совесть меня ни в чем не зазирает. Я готов это исполнить» – и присягнул. После этого заседания у Бирона произошел случай, наводящий на невольные размышления. Один из судей неправедного суда, архимандрит Новоспасский Иларион, возвращаясь вечером из заседания, был внезапно разбит параличом, мертвый вывалился из коляски, чего не заметили слуги, пока не приехали домой, и тогда лишь увидали, что его нет, и вернулись искать его. Так покарал Бог одного из изменников веры.

Канцелярия Бирона стала пытать Феофилакта. Его три раза подымали на дыбу, били батогами. Три года содержали его под тайным караулом на подворье. Феофан уже умер и давал на Божием Страшном и нелицеприятном Суде ответ за всех, им погубленных, а дело Феофилакта еще длилось, как свод личных счетов Бирона с русскою верою. Феофилакта расшиб паралич, и все же по настоянию Бирона его объявили лишенным сана, монашества и заперли в Петропавловскую крепость. Тут протомился он еще два года. По свержении Бирона правительница Анна подписала указ «снова признавать Феофилакта в сане архиепископа». Петербургский архиепископ Амвросий перевел его в свой дом, и здесь вокруг него, недвижно распростертого, собрались члены Синода и был объявлен ему указ, восстанавливающий его в прежнем достоинстве. Все рыдали.

Здесь же посетила его цесаревна Елисавета и спросила его: «Знаете ли вы меня?»

– Знаю, что ты искра великого Петра, – отвечал он.

Цесаревна, отвернувшись, заплакала и дала 300 руб. на лечение. Она уже царствовала, когда Феофилакт 6 мая 1741 года почил.

Да будет благословенно имя великого исповедника!