Когда мы возвращались жить в лес, чтобы продолжить этот эксперимент над отношениями, который превратился в образ жизни, мы подумали, что нашей собаке будет приятно подружиться с волком. Определённо, такого друга хотелось иметь и нам, поэтому мы завели волчицу. Прошло всего несколько дней, а мы уже были совершенно очарованы твёрдым взглядом её янтарных глаз и поразительной общительностью. Она, без сомнения, была самым умным и чувствительным животным, которое мы знали. И она научила нас выть. Иногда по вечерам мы с Ондреа вместе с тремя нашими собаками и волчицей Эмми сидели на заднем крыльце дома, подняв голову к сияющему небу, и выли на луну. Души, сплетающиеся в песне, озаряли собой небо. Наша ночная песня сливалась с сияющим гулом звёзд, и ночь становилась как никогда нежна. Тогда мы чувствовали себя одной семьёй – не меньше, чем когда-либо прежде. Волчица научила нас выть на благо всех чувствующих существ.
В последующие годы на семинарах мы перестали предлагать людям всей группой кричать, чтобы открыться горю. В этом несчастном мире и так достаточно криков. Вместо этого мы предлагаем участникам выть, чтобы выразить это глубинное стремление к любовному взаимодействию – в нежной песне настоящего.
Вой стал откликом, который в некоторых случаях, как нам кажется, незаменим. Он способен выражать как глубочайшую тоску, так и величайшую радость. Как мы откликаемся на счастье близких людей слезами сочувственной радости, так мы откликаемся на смерть или несчастье тех, кого любим, – долгим воем.
Когда к нам на неделю приезжают дети, в первые дни мы воем вместе с ними: ничто так хорошо не восстанавливает семейные связи. В семье, где вместе воют, обычно не рычат друг на друга. Если кто-то из наших детей слышит, что мы включили музыку, которая ему не по душе, или старую комедию, в его вое из соседней комнаты смешивается мягкое неодобрение и глубокая любовь. К слову, много лет назад, когда один из наших сыновей только поступил в колледж, однажды он пришёл домой с кольцом в носу. Когда мы с Ондреа увидели тонкую золотую серьгу в одной из его ноздрей, которая, как он, конечно, надеялся, вызовет бурную реакцию, вместо того, чтобы реагировать, мы завыли. Мы повыли немного и больше не касались этой темы. Однако в следующие дни, когда мы ходили по дому и видели кольцо в его носу, мы начинали выть. Через десять дней кольцо исчезло. Через месяц отверстие в ноздре полностью зажило – и исчезло мимолётное стремление ума создавать вокруг себя шум. Спустя пару месяцев я спросил его, что стало с кольцом у него в носу, и он просто улыбнулся, склонил назад голову, завыл, а потом крепко обнял меня.
Рассказывая (весьма поверхностно) о нашей страстной любви к волкам и о том, чему научил нас их прекрасный ум и невероятная доброта, я вспомнил, как отреагировал на один подарок друга – он прислал нам книгу Клариссы Пинколы Эстес «Бегущая с волками». Когда я вспомнил силуэт Ондреа, бегущей по скалам за нашим домом, – у её ног вертелись собаки, а неподалёку бежала волчица, я сразу же подумал, что эта книга о ней. И в некотором смысле это действительно так.
Когда в отношениях вырабатываются несколько простых форм отклика – инструментов, улучшающих общение, они органично включаются в живую динамику отношений, изменяясь со временем. В течение нескольких месяцев ваша открытость и готовность слушать может обозначаться определённым сигналом, скажем, прикосновением к сердцу. В другое время этот же смысл выражается «жестом целостности», когда вы соединяете большой и указательный палец руки так, чтобы образовался идеальный круг. Жесты, которые символизируют принятие, гнев, страх или смятение, могут меняться с годами, развиваясь по мере того, как каждый из вас учится всё более и более тонко воспринимать процесс общения. В этом процессе, когда вы начинаете улавливать даже невербальные сигналы, формируется «язык знаков сердца», который делает связь гораздо более глубокой.
Простые жесты, которые поначалу используются лишь для прояснения ситуации, постепенно формируют тонкий многоуровневый язык, который может вызывать смех или слёзы даже у человека, находящегося в другом конце комнаты.
Поскольку каждые отношения – неповторимы, в каждом случае требуется особый отклик. Поскольку все отношения похожи между собой, любой отклик, проникающий в душу, ведёт к пробуждению.
Отклик формируется в соответствии с уникальными особенностями ваших отношений и характера. Спокойно и уверенно экспериментируйте в поисках пространства, где отношения смогут беспрепятственно развиваться. Откликайтесь, сталкиваясь с препятствиями и реагированием. Завывая, взывайте к Возлюбленному в священном рондо человечества.
47
Восприятие
Мы редко соприкасаемся с миром, тем более – в настоящем. Мы придумываем мир. Воображаем его. Интерпретируем. Воспринимаем.
Мы называем восприятием глубоко субъективное качество, не прямое переживание изменчивого мира, но наделение его личностным характером, сведение многоуровневой таковости к плоской поверхности, на краю которой мы из последних сил пытаемся удержаться.
Восприятие не столько принимает, сколько создаёт мир. Вместо того чтобы пить прямо из чашки, мы втягиваем мир через длинную трубочку обусловленности, превращая его из
Ничто так не способствует возникновению конфликта, как разное восприятие одного и того же предмета двумя людьми. Когда в нашем восприятии сомневаются, это угрожает нашему представлению о себе. Когда два человека видят разную реальность в одном и том же событии, в этом вихре возникает рай и ад. Самые радикальные расхождения возникают тогда, когда люди по-разному толкуют одну и ту же ситуацию. Говорят, что у каждого – свой взгляд на реальность, хотя, по существу, мы расходимся во взглядах на
Однажды летом, когда мы – Ондреа, я и водитель – ехали на семинар через леса Орегона, мы заметили какое-то движение у обочины дороги. Оказалось, что там – крупная птица, во рту у которой что-то шевелилось. Я увидел в её клюве тарантула. Ондреа – лягушку. Водитель – змею. Затем каждый сказал, что только что видел в клюве хищника лягушку, змею, тарантула. Каждый из нас с недоверием отнёсся к «иллюзии» другого. Каждый снисходительно говорил, что другой, должно быть, прав, хотя ни секунду не сомневался в истинности собственного восприятия. Это был неловкий момент лицемерной неискренности. После короткого молчания и погружения в себя к нам вернулась осознанность, и мы хором рассмеялись. Мы признали, что невозможно искренне согласиться с другим, если остаёшься «верным» своему восприятию. Но эта «верность своему восприятию» не позволяла нам выйти за пределы малого ума, и мы потеряли устойчивую точку опоры.
До сих пор, когда мы замечаем, как различно наше видение или чувствование одних и тех же событий, один из нас нередко говорит, чтобы подняться над эгоцентричностью наших восприятий: «Это лягушка!» Другой отвечает: «Нет, это тарантул!» И вместе мы возражаем: «Нет, это змея!»
Когда кажется, что невозможно прийти к согласию относительно наших восприятий реальности, мы вспоминаем слова, которые сказала Алисе в огромной Стране чудес крошечная дверь, когда Алиса спросила, можно ли пройти на другую сторону. Алиса сразу же заметила: «Ох, но это невозможно!», на что дверь ответила: «Нет ничего невозможного
Противостояние, связанное с индивидуальными восприятиями, – лучший момент для практики отпускания. В этой ситуации поможет только принятие своего бесконечного неведения, которое рождает готовность к исследованию, а не к защите своих восприятий. Когда человек начинает понимать природу восприятия, он больше не удивляется иллюзиям.