Многие люди, открывая в себе духовность, стремятся к так называемому бескорыстному служению с целью углубить свою практику. Но если вы хотите бескорыстного служения, вам нужно всего лишь завести детей. Когда Мать Тереза говорила перед состоятельными дамами, которые собрались для поддержки её деятельности, она сказала им, что, прежде чем думать о том, чтобы накормить голодающих, дать одежду и жильё бедным, им следует позаботиться о своей собственной семье. Он спросила, всё ли хорошо у них в семье. «Вы хотите идти к людям и служить другим, но как обстоят дела в вашем доме?» Тогда некоторые из женщин в отчаянии переглянулись, вероятно, осознав, что замужество и дети могут приносить в жизнь больше болезненного смятения, чем помощь людям, брошенным умирать на улицах Калькутты. Легче «выступать за мир во всём мире», чем поддерживать мир в отдельно взятой семье. Часто легче представлять Возлюбленного в виде отчётливого образа (ментального или физического), чем узнать его в человеке, сидящим с тобой за одним столом.

Когда мать Тереза говорила, что для неё человек, умирающий на мостовой, – не трагедия, но «Иисус в горестном обличье», она учила нас видеть в любимом человеке, партнёре, родителях и даже детях Возлюбленного, который порой является в печальном облике. Когда вы видите своего любимого как Возлюбленного, вы можете заглянуть как под свою, так и под его маску. Единственное, чему нужно учиться, – быть. Всё остальное лишь слова – лесть себе и непрояснённая печаль.

Один наш знакомый, изучающий дзен-буддизм, захотел поучиться у человека, который обучал его учителя, и отправился в его монастырь, что находится в Киото (Япония). Когда они встретились, он был очень впечатлён глубокой и спокойной энергией присутствия учителя. Когда учитель спросил его: «Какой работой ты занимаешься?», он ответил: «Я служу людям». Тогда старик поинтересовался: «Что именно ты имеешь в виду?» Этот человек ответил ему: «Я работаю с подростками, страдающими шизофренией». «Это хорошая работа, но это не служение», – ответил учитель дзен. «Единственное, чем ты можешь послужить человеку, – это напомнить ему о его истинной природе». Величайшая услуга, которую мы можем оказать другому, – это стать зеркалом его истинного сердца.

Такие уроки служили и служат нам путеводной звездой в наших попытках воспитания детей. Осознавая, что дети – это дар, а не собственность, мы пытаемся, когда у нас хватает осознанности, направлять их вглубь, к источнику высшего счастья. И когда все наши сердца встречались, во многих случаях наша связь выходила за пределы отношений отцов и детей. В каждом из нас был Возлюбленный, который обнимал Нарцисса. Это были отношения любящих людей, наполненные смехом, объятиями, слезами, тихими разговорами и утешительными словами. Большую часть времени, даже когда трое наших детей были подростками (нас часто предупреждали, что это тяжёлый период), жизнь казалась нам волнующей и невероятно полной чувств. Большинство из тех, кто посещал наш дом, ощущали любовь и исцеление. В действительности наш дом стал пристанищем для команды по вольной борьбе, в которую входил наш старший сын. А также для смешливых подружек нашей дочери и для приятелей нашего младшего сына – парней с зелёными волосами и ирокезом. Некоторые из них оставались на ночь даже тогда, когда наших детей не было дома. Словно Возлюбленный устроил у нас дома свой цирк.

В другие моменты, когда внутренние препятствия или гормоны затрудняли наше общение, способность непрерывно видеть друг в друге Возлюбленного с удивительной лёгкостью возвращалась к нам. Однажды наш старший сын, чемпион по вольной борьбе на уровне штата, зашёл после тренировки к нам в спальню, когда мы смотрели вечерние новости. В нём кипел тестостерон, и он был готов к очной ставке. После того, как он отпустил несколько весьма колких замечаний, мы сказали: «Мы сейчас не в том настроении. Сейчас нам не очень хочется, чтобы ты нас унижал. Почему бы тебе не пойти в другую комнату и не попробовать обидеть своего брата и сестру?» Он засмеялся и ответил: «Я унижаю вас?! Отнюдь нет. Я знаю, когда вы хотите, чтобы вас унизили!» И тени в комнате вдруг засверкали золотом, когда он склонился, чтобы поцеловать нас, а затем быстрым шагом покинул комнату, отправившись к брату и сестре. В общении с детьми, не говоря уже о ребёнке в каждом из нас, только юмор обладает такой невероятной способностью превращать малый ум в большой ум. Наши дети научились хорошо шутить. Как-то раз мы пытались произвести впечатление на старшего сына: мы смотрели новости по телевизору и вдруг заметили, что комментатор из Бейрута сидит перед книжным шкафом, на полке которого отчётливо виднелась одна из наших книг. «Взгляни, Джеймс, – сказал я, немного игриво, – на книжной полке за спиной у ведущего наша книга». На что Джеймс весело ответил: «Да, конечно. Ваши книги только в зонах боевых действий и читают!»

Говорят, что родители могут нажимать на нужные «кнопки» в детях, поскольку сами их и установили. Однако, по всей видимости, у детей свои игровые приставки. Часто они осознают ваши привязанности лучше, чем вы сами. Когда же освобождение от привязанностей – ваш главный приоритет, неважно, каким образом вы узнаёте о них, – это всегда приносит пользу.

Одной из любимых «кнопок» на игровой приставке наших детей было подражание нам. И у них это великолепно получалось. Часто, когда мы ехали куда-нибудь поужинать с детьми, наш старший сын с дочерью сидели на заднем сиденье автомобиля и изображали, как Стивен и Ондреа учат людей. Они превращали нас в карикатуру и порой настолько удачно нас пародировали, что приходилось прибегать к практике расслабления, чтобы продолжать их слушать. Мы так смеялись, что порой становилось трудно вести машину. Подобно практике медитации, они учили нас не отождествляться с умом. Они напоминали нам о том, что стоит стремиться только к Возлюбленному.

Хотя мы оба сопротивлялись тому, чтобы заводить детей, именно они, наверное, преподали нам величайший урок сострадания и осознанности в нашей жизни. Мы знаем одного буддийского учителя, который утверждает, что нужно добавить детей к «болезням, старости и смерти» – эти вещи, как считает традиция, являются проверкой нашей практики и вызовом для сердца. К слову, поэт Гэри Снайдер, человек с чистой душой, сказал, когда у него родился первый ребёнок, что иметь ребёнка – это как жить под одной крышей с дзен-буддийским учителем. Требуется всё ваше внимание, а также всё терпение и бескорыстие, на которые вы способны.

Трое наших детей сильно отличаются друг от друга. У каждого свой характер. У каждого свои предпочтения и предрассудки, приоритеты и цели. Хотя все они воспитывались в атмосфере медитации и работы, связанной со служением людям, каждый из них очень по-разному относится к этой «работе». Иногда их удручала наша «отрешённость». Они говорили, что мы не похожи на родителей их друзей. Они хотели, чтобы мы немного больше внимания уделяли одежде и жаловались, что мы «выглядим так, будто надели первое, что попалось под руку». Но когда мы спрашивали детей, хотят ли они, чтобы мы перестали заниматься медитацией или помогать людям, они стройным хором отвечали: «Нет!» Хотя они хотели, чтобы мы «не отличались от других», наша «необычность», похоже, как магнит, притягивала их друзей. У нас в доме можно было рассказать обо всём. И когда у кого-то возникали проблемы, о которых нельзя было поговорить с родителями, в первую очередь обращались к нам. Нам казалось, что наши дети тоже немного странные, и нам это нравилось. Иногда Возлюбленный тоже проявляется слегка необычно, но он всегда сохраняет своё великолепие.

На десятках семинаров мы спрашивали тысячи людей: «Кто из вас родился в своей семье?» – в семье, где вас хотели и заботились о вас, где вас поддерживали и слушали, в семье, которая благословляла вас даже в самых ваших индивидуалистических начинаниях, в которой любили и уважали своих членов, – и лишь небольшая горстка людей поднимали руки. Действительно, легче говорить о такой семье, чем быть ею, и мы всё ещё учимся этому. Однако во всех группах руки поднимали не более пяти процентов людей – это были те, кого не травмировали их семьи. В «Бхагавад-гите» говорится, что существо, жизнь которого была полна благой преданности и глубинного поиска, «будет рождено совершенными йогинами». Его родителями будут духовные адепты! Тогда любовь и мудрость становятся посредниками в любых проявлениях. К вам по-настоящему прислушиваются. Искренне заботятся о вас. Поддерживают на внутреннем пути. Так мало рук…

Здесь можно добавить, что именно стремление обрести настоящую семью иногда приводит нас в духовные сообщества. Часто в таком порыве создаются семьи близких по духу – они дают вдохновение душе и позволяют нам глубже приобщиться к целому. Впрочем, иногда такое желание обрести своё сообщество ведёт человека к недобросовестным учителям и сомнительным учениям, которые предлагают такую общность, где любой, кто не является частью сообщества, воспринимается как «иной». И тогда наша «семья» становится врагом их «семьи». Начинается священная война. Соперничество и унижение.

Когда мы осознали эту неприятную истину, состоящую в том, что многие покидают дом, чтобы найти свою настоящую семью, – уходят в мир, в котором почти нет целостности и в котором легко сбиться с пути, – мы рассказали об этом своим детям, поскольку знаем, что нести ответственность за свою жизнь – значит культивировать способность откликаться на происходящее, а не реагировать непроизвольно. Эта способность к ответу никак не связана с виной, скорее, это процесс развития нашей способности откликаться, быть полноценно живым и полностью присутствовать в настоящем. Мы всегда хотели вырваться из зависимости от бесконечных оправданий – как своих, так и наших детей. Мы всегда стремились разрушить заговор одинокого равнодушия, которым так восхищается этот мир, нищий в своей «успешности». Чтобы дети не довольствовались ничем, кроме своего истинного сердца. Мы стремились подняться над семейственностью малого ума: над фанатизмом, сексизмом, бесчувственностью, потаканием разрушительным склонностям, вошедшим в привычку, которые истощают нашу планету. Напротив, мы побуждали детей проявлять свободолюбие и щедрость, исследовать и экспериментировать, быть добрыми и находчивыми. Мы говорим детям, когда они видят несправедливость, чтобы они боролись – не проявляя насилия – за свои убеждения и доверяли своей прекрасной натуре.

Ох уж эти уроки воспитания! Только представьте себе реактивность нашего взаимодействия, когда мы пытались научить нашу дочь брать на себя ответственность и говорили: «Если тебе это по душе…», а она заканчивала за нас предложение: «То купи это!» Или, когда я вдруг забывал, что в ней тоже присутствует Возлюбленный, и продолжал действовать на автомате, начиная «читать лекции»; тогда Тара смотрела на меня и говорила, подмигнув: «Запиши это на кассету!» Да, вот и очередная возможность хорошенько расслабиться и отдаться на волю Возлюбленному.

Когда наш младший ребёнок, Ноа, как и полагается подростку, начал бунтовать, он отказался от «медитации и всего в этом духе». В юности мы с большой энергичностью и оригинальностью бунтовали против родителей, и нам трудно было представить, как он собирается «сделать» нас, как мы «делали» своих родителей. Как он собирается себя вести? Отрастит длинные волосы? Будет слушать рок-музыку так громко, чтобы все обратили внимание на его гормональную бурю? Мы поступали так же. Действительно, разве он мог сделать что-то, что могло бы нас удивить?

Но вот однажды наш сын, вернувшись домой из школы, продемонстрировал татуировку и совершенно сбил меня с ног. Он попал в самую точку – в область, где моя осознанность была крайне слаба, а предубеждения – сильны. Моя кнопка заела. Я был уверен, что он совершил ошибку. Он был уверен, что я ошибаюсь. Единственное, по поводу чего мы разумно соглашались, – что другой глубоко заблуждается.

Меня эта татуировка на какое-то время выбила из колеи, а вот Ондреа ни капли не переживала. Она просто продолжала видеть в Ноа Возлюбленного… пусть и с татуировкой. Он всего лишь пробовал свои творческие силы, и чтобы всей душой это почувствовать, мне пришлось освободиться от многочисленных предрассудков прошлого и религиозных заблуждений.

Поскольку мы не изменили своего изначального настроя, когда сын пришёл домой с татуировкой (затем у него появились и другие), мы сохранили открытость сердца, не стали потворствовать стремлению малого ума изменять другого человека. Напротив, мы поддержали сына в его увлечении, стали беседовать с ним о восточном, в особенности о японском, искусстве татуировки, вместе с ним стали читать о необычайной эстетике азиатских татуировок и изучать эту тему. Постепенно он увлёкся «восточными вещами». Когда в колледже он посещал занятия по японской культуре, у него возникло спонтанное увлечение этой темой, и теперь, спустя несколько лет, он время от времени задумывается о том, чтобы «поехать в Таиланд и стать буддийским монахом». Тем временем он увлекается акупунктурой и медитацией. С каждым днём он совершенствуется в своей практике: в практике, к которой он пришёл самостоятельно, опираясь исключительно на себя. Это его практика, а не практика его родителей.

Татуировка Ноа стала для нас превосходным уроком, благодаря которому мы стали принимать свою беспомощность.

В данный момент каждый из наших детей идёт к Возлюбленному своим весьма своеобразным путём. Один из них выбрал медитацию и служение людям. Другой реализует это стремление в невероятных актах щедрости и преданности своим друзьям. А наша дочь в её неустанном поиске себя и любимого человека «никогда не останавливается». Каждый из них по-своему проявляет удивительные душевные дарования. Каждый совершенен – в рамках своего процесса. Дети учат нас тому, что мы – не центр Вселенной, а всего лишь души, стремящиеся обрести Возлюбленного.