Нарцисс – это есть-ность, изменённая до неузнаваемости. Он является частью каждого из нас, очарованный собой, готовый защищаться, создающий иллюзию ограниченности телом и умом, жаждущий, чтобы его заметили. Он – наш единственный ребёнок, хрупкое «Я», которому мы приписываем всё великолепие своей есть-ности. Нарцисс – природное проявление болезни ложной идентичности. Это ментальный конструкт, тренажёр из концепций, который становится для нас ловушкой, если мы полагаем, что упражнения на нём принесут нам пользу.

Судзуки Роси говорил, что обыденное мышление состоит из мыслей о себе на девяносто пять процентов. Для истины почти не остаётся места. Нарцисс был первым пиар-менеджером. Он первым осознал, что обрести популярность можно с помощью всего одной вещи – зеркала.

Нарцисс – самое первое проявление нашего Я. Величайшее проявление Я – это Возлюбленный.

В нас живёт глубокая привязанность к Нарциссу. Достаточно одной его мысли, чтобы привлечь или оттолкнуть нас. Достаточно одного его жеста, чтобы мы почувствовали себя уверенными или отвергнутыми. Мы взаимодействуем с Нарциссом со страхом и гневом, отстраняемся от него вместо того, чтобы попытаться понять эту часть себя, которая отчаянно жаждет нашей теплоты. Мы относимся к Нарциссу так, как если бы мы могли выбирать – иметь эго или не иметь. Но эго является элементом исходной модели, и от него никак нельзя отказаться, хотя нам хотелось бы в это верить. Нарцисс – такая же естественная часть нас, как воля к жизни.

Нарциссу не нужно совершать самоубийство или подвергаться наказанию. На самом деле большинство людей, которые воображают, будто им необходимо уничтожить личностное переживание самости, редко задумывались о возможной альтернативе: об исцелении, интеграции этой болезненной идеи в более благодатную целостность. Не нужно убивать эго, стоит просто заключить с ним мирный договор и целиком пожертвовать его Возлюбленному.

Не стоит пытаться убить эго – это слишком глупо и слишком эгоцентрично. Стоит принять своё эго, своего Нарцисса. Наконец-то проявить по отношению к нему доброту. Быть милосердным к своей боли. Ближе с ней познакомиться. Отпустить Нарцисса – значит освободить его.

Принять Нарцисса – значит взаимодействовать с ним, а не только дистанцироваться от него. Оскар Уайльд замечает, что, когда Нарцисс утонул, пруд оплакивал своё отражение в глазах Нарцисса.

Нарцисс не должен умирать или оказываться закованным в цепи. Лишь наши болезненные представления о себе, негативные привязанности побуждают нас к такому насилию над собой. Нарцисс – это наша личность, погружённая в невежество, часть нашего ума, которая, словно английский денди, проводит всю жизнь перед зеркалом. Он нуждается в милосердии, а не в осуждении. Это призрак нашей давней привычки «быть кем-то», наша маска, которой непрестанно кажется, что в непредсказуемом потоке жизни её оскорбляют. Нарцисс такой, какой он есть. Пора прекратить с ним войну. Пора заключить мирный договор и принять Нарцисса. Наша задача состоит не столько в том, чтобы трансформировать собственническую природу Нарцисса, сколько в том, чтобы перестать зависеть от ума, преимущественно занятого мыслями о себе. Нарцисс – один из миллиона других. Один из миллиона других Нарциссов.

Порой можно услышать, что Нарцисс полностью поглощён собой и потому не достоин нашей эмпатии. Но на самом деле сущность Нарцисса лучше выражает фраза, которую как-то сказала одна наша пациентка, – она сказала, что чувствует себя «полным ничтожеством, вокруг которого крутится весь мир».

Это кажется парадоксальным, но хорошо известное поведение Нарциссов – самовлюблённость – на самом деле лишь фасад. Нарцисс носит множество масок, но под всеми скрывается самоосуждение, порождённое гордостью. Чувство собственной «неполноценности», из которого вытекает одержимость внешними формами. Подобно большинству подражателей, он предпочтёт хорошо выглядеть, чем хорошо себя чувствовать. Он является предметом своей глубокой ненависти и редко бывает милосерден к себе.

Нарцисс всего лишь старается быть таким, каким ему следует быть в соответствии с его убеждениями. Он чувствует себя «должным» большую часть времени, но продолжает притворяться, что существует, и настаивает, что его отражение так же реально, как и он сам, – забывая добавить: «Но ничуть не реальнее!» Он только и занимается тем, что выдумывает себя. Он с угрюмым видом ожидает аплодисментов.

Нарцисс не был до безумия влюблён в себя, он просто утратил чувство гармонии. Нарцисс – это наш страх смерти, жизни, следующего мига, который мы не можем контролировать. Это качество самолюбования, которое постоянно демонстрирует Нарцисс, затрудняет взаимодействие с ним – из-за него он кажется нам «пафосным чужаком». Немилосердное отношение к боли Нарцисса не позволяет нам усвоить тайный урок, который хранится у стражника в броне из стыда, стоящего у входа в сердце этого мифа. Это турок, конечно, заключается в любви к себе, на которую Нарцисс был не способен.

Когда мы впервые замечаем своего Нарцисса, нам хочется отвернуться от него. Мы смеёмся над его эгоистическим стремлением видеть собственное отражение. Однако постепенно милосердие начинает проникать в наше сердце, ум успокаивается и замечает собственное отражение. Тогда приоритеты меняются. Мы снова идём к пруду, в котором так долго отражалась наша печаль, и ныряем в него. Мы бросаемся в неизвестность. Мгновение страха – и мы разрушаем своё отражение, погружаясь в целительные воды, в Возлюбленного, и ощущаем покой, в котором гаснет наше стремление к контролю, наше стремление быть Богом для других – в желании видеть мир так, как видит Бог. Мы ощущаем покой – он возникает, когда мы перестаём творить мир по своему образу и подобию или настаивать, чтобы нас признали его творцом.

Когда малый ум начинает ясно себя сознавать, признавать свои иллюзорные отражения, за которые он с таким трепетом и страхом держался, он становится большим умом. Когда Нарцисс проникает в глубину своего отражения, ныряет в игру теней и света на поверхности воды, он делает первый настоящий вдох. Преодолев границы своего стремления, он становится священным пространством, где это желание присутствует.

Пора перестать стыдиться Нарцисса. Он – побочный продукт ментального процесса, который воображает себя отделённым от Великого процесса, но, конечно, является лишь его выражением. Нарцисс смотрит в зеркальный пруд, чтобы подтвердить своё существование. То, что мы принимаем за нарциссическое самолюбование, – в сущности, всего лишь проверка реальности, мы пытаемся убедиться, что наши мечты воплощаются во внешнем мире. Когда Нарцисс смотрит на своё отражение, он уже не может понять, спит он или бодрствует. Мысли и мечты образуют скелет воображаемой самости.

Тем не менее мы не сможем обнять Возлюбленного, пока не обнимем Нарцисса. Стоит перестать относиться к своей самовлюблённости слишком пристрастно. С открытым сердцем наблюдайте за происходящим. Исследуйте убеждённость ума в том, что, если существует восприятие, должен существовать и воспринимающий – нечто или некто отдельный от воспринимаемого, так ум создаёт пропасть между раем и адом, между двумя людьми, сидящими за одним столом, – Я и другим.

Когда мы принимаем Нарцисса как естественное проявление существования ума, наличие Я и другого больше не усиливает страх и недоверие, а становится предметом взаимного сосредоточения – сосредоточения на тех взаимоисключающих чертах Я и другого. Нарцисс часто предпочтёт играть с самим собой, чем с другими.

Когда мы принимаем Нарцисса, мы прекращаем войну. Мы кладём конец самоосуждению и гневному неодобрению, которые следуют за нами, словно скулящий зверь. Нарцисс не противостоит Возлюбленному. У него на это не хватит смелости. Нарцисс сражается только со своим собственным образом. Это борьба с тенью. Танец во сне.

В духовных и психологических кругах давно бытует следующая фраза: «Прежде, чем освободиться от себя, нужно кем-то стать». Речь идёт о том, что невозможно сразу же, пропустив необходимые процессы психологической интеграции, пережить беспредельность своего истинного бытия. Это несомненная истина: действительно, не имея определённого уровня психологической целостности, мы не сможем интегрировать возникающие у нас духовные озарения. По этой причине некоторые восторженно рассказывают о своём просветлении, а другие просто открываются ему. Эту идею – что нужно стать кем-то, прежде чем становиться никем, – мы выражаем другими словами: нельзя обнять Возлюбленного, пока не обнимешь Нарцисса.

Исследование этого элемента ума требует доброты. Применение силы здесь неуместно. Если встречать Нарцисса без осуждения или ужаса, с понимающей улыбкой и олимпийским спокойствием человека, готового ко всему, то со временем вас перестанут удивлять его привычные проявления. Какая неожиданность, ум обладает собственным умом! Нарцисс – совсем не такой, каким мы его себе представляли. Вот это да. Наблюдая за Нарциссом с милосердным вниманием, бесстрастно и невовлечённо, мы наконец позволим ему просто присутствовать. Являться ещё одним отражением на поверхности ума.