Глава 14

Снаружи оказалось очень жарко. Калли решила, что разумно будет найти тихий уголок и посидеть в тени, надеясь на прохладное дуновение ветерка. Правда, для такого времяпрепровождения она была слишком неспокойна. Несмотря на все старания миссис Крэддок, Рейна казалась слишком величественной для скромной мисс Соммерс. Бидди что-то сделала с повседневным муслиновым платьем, в которое уставшая Калли переоделась после снятия мерок. Едва ли Бидди сумела так изменить фасон без влияния экономки. Вырез платья стал гораздо глубже; к тому же теперь она избавилась от многослойных нижних юбок. Калли пришлось признать, что в такой знойный день гораздо приятнее носить под платьем лишь тонкую сорочку и одну нижнюю юбку. Возможно, она скоро привыкнет к новой моде!

Она заставила себя на время забыть о внешнем виде леди Лорейн, которая не спит в одной постели с мужем, и позволила себе полюбоваться природой, лишь слегка подправленной человеком. Недели безжалостной июльской жары едва не погубили все розы – они почти отцвели, – но над старыми разросшимися кустиками лаванды сонно жужжали пчелы. Среди аккуратно подстриженных живых изгородей из тиса и самшита цвели маргаритки и лилии. Глядя на огромные лужайки под раскидистыми деревьями, Калли глубоко вздохнула. Ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы здесь росли ее дети.

Глаза подернулись мечтательной дымкой. Она замедлила шаг. В ушах зазвенел детский смех. Она ясно видела, как маленькие ножки бегают по аллейкам, мощенным кирпичом и плитняком. Из Гидеона получится замечательный отец, еще более замечательный после бесплодных одиноких лет, на которые она обрекла их обоих после того, как они потеряли Грейс.

Гидеон будет сдерживать своих необузданных отпрысков, не давая им нарушать приличия. Вместе с тем он окружит их любовью, какой сам был лишен в детстве. Ей же предстоит позаботиться о том, чтобы у нее хватило времени наблюдать, как они бегают, кувыркаются, спорят и смеются, – тогда она сможет поблагодарить Господа за то, что безоглядно полюбила такого замечательного человека в юном возрасте. Калли Соммерс оказалась гораздо счастливее собственной матери; она нашла своего героя, еще не сойдя со школьной скамьи.

Конечно, многие сплетничали о молодой паре. Соседи говорили за чаем: юная Каллиопа Соммерс прекрасно понимала, какая блестящая партия – молодой Гидеон Лорейн; она женила его на себе, прежде чем он возмужал настолько, что сумел передумать. Некоторые неодобрительно цокали языками, хмурились и тайно порицали ее за то, что она захватила мужчину, который стал бы выгодным мужем для их собственных дочерей. Позже все, конечно, заметили их долгое отчуждение и стали злорадствовать… Калли тяжело вздохнула, вспоминая самые нелепые слухи, которые ходили о ней в гостиных Мейфэра. Неужели у них с Гидеоном нет никакой надежды? Она запрещала себе верить в такой исход, и вот в парке ей вдруг показалось, что они могут быть счастливы, если на сей раз отнесутся друг к другу бережнее, а она больше не будет верить лжи.

– А я уж думала, что никогда не застану вас одну, – внезапно произнес голос, при звуках которого Калли вздрогнула. Она надеялась, что больше никогда не услышит его и не увидит его обладательницу! Оглядевшись по сторонам, Калли поняла, что забрела на самую окраину парка.

– Вы что же, следили за мной? – спросила она, отметив, что падчерица ее матери бросала на нее злобные взгляды – ни дать ни взять рыночная торговка, которая пытается продать гнилой кочан капусты. – Чего ради? Нам нечего сказать друг другу, а вам нечего здесь делать, мисс Уиллоуби, – продолжала она с деланым равнодушием, хотя пережила настоящий удар, увидев ее; по понятным причинам Калли не хотела ни видеть Сесили, ни слышать ее голос.

– Теперь я леди Флетт, – резко ответила Сесили, как будто весь мир должен был знать, что бывшая мисс Уиллоуби стала титулованной особой.

– В таком случае, надеюсь, вы оказались в Королевской Рейне лишь проездом по пути в отдаленные владения вашего знатного мужа. Надеюсь, вы понимаете, что здесь вам не рады.

– Поэтому мне пришлось долго ждать, пока я застану вас наедине. Я знала, что вы откажетесь принять меня. С другой стороны, всем известно, что мы в некотором роде родня, и, если мне откажут от дома, разразится скандал. Мы с сэром Роджером живем в нескольких милях к востоку отсюда.

– Вижу, вам пришлось нелегко. – Калли рассмотрела, как исхудала и постарела ее собеседница. Она прекрасно помнила, какой красавицей Сесили была в юности. Может быть, через маску ангельской невинности, которую она когда-то так ловко носила, начал проступать ее истинный характер? – Вы хвастали, как будете проводить все время в Лондоне или Брайтоне, как только выйдете замуж, и ноги вашей не будет в деревне, если только не в свите принца или кого-то из герцогов. А теперь вы навязываетесь мне в знакомые, хотя я искренне желаю, чтобы вы отправлялись в какое-нибудь модное место и уехали отсюда.

Ее собеседница заметно смутилась.

– Сэр Роджер предпочитает сельскую жизнь, – ответила она, как будто ее слова объясняли все. – Муж велел мне помириться с вами, как бы мы ни ссорились в юности. Помнится, вас воспитывал приходской священник. Значит, вы должны забыть обиды и подставить другую щеку!

– Я ничего не должна. Кстати, неужели местных сплетен оказалось достаточно, чтобы узнать, что я здесь, так скоро после моего приезда? Вам должно быть известно, что мой муж – наследник лорда Лорейн, а я когда-нибудь стану хозяйкой Рейны. Не могу представить себе другой причины, по которой вы явились бы сюда и притворялись, будто вам очень хочется возобновить знакомство.

– Ваша тетка по доброте своей послала мне записку, в которой сообщала, что вы и ваш муж по непонятным причинам, известным лишь лорду Лорейну, признаны законными наследниками Рейны и со дня на день приедете сюда. Мой муж был очень признателен ей за предупреждение, так как он привык поддерживать хорошие отношения с соседями, а Рейна – самое крупное поместье в нашем графстве. Можно ли обвинять его в этом?

Неужели тетя Серафина никогда не уймется? Она придумала способ, как разбередить старые раны, даже после того, как Калли решила, что тетка навеки ушла из ее жизни и жизни Гидеона. В голову закралась мысль: наверное, лучше не вникать в какие-то стороны человеческого рассудка. Ей стало жаль Гидеона: ведь ему приходилось иметь дело с куда более злонамеренными представителями криминального мира.

– Должно быть, ваш сэр Роджер – на редкость миролюбивый и дружелюбный джентльмен, – произнесла она так вкрадчиво, что даже самовлюбленной леди Флетт должно было стать ясно: она думает нечто прямо противоположное и по-прежнему не собирается облегчать своей собеседнице жизнь. – Даже прояви я слабость и согласись принять вас в нашем доме, неужели вы считаете, что мой муж потерпит ваше присутствие под его крышей после того, что вы натворили?

Ей показалось, что леди Флетт слегка смутилась; во всяком случае, в глаза Калли она упорно не смотрела.