В зеркале заднего вида одни темные сосны сменялись другими, но Рита не переставала видеть в нем балкон «Барнадетт»: Джеймс, Нина, его пиджак на плечах другой девушки. Картина затмила перед глазами все. Рита разогналась сильнее, будто скорость могла унять измученную душу.
Одной из первых она откликнулась на газетное объявление о поиске горничной, первой из кандидатов посетила «Барнадетт». Она сразу заметила Джеймса и искренне пожалела, что постоянное проживание в особняке в сделку не входило. Загадочный, отчужденный, он сидел в дальнем углу гостиной и, полный серьезности, читал «Страдания юного Вертера». Внешность далекая от Аполлона, но притягивающая взгляд не меньше. Задумчивые глаза, убранные волосы, книга в руках — все в его образе заставило Риту млеть.
Джеймс не спешил предаться сладостной взаимности. Он был слеп и равнодушием своим разжигал только больший интерес. Независимый, циничный, одинокий — идеальный байронический герой. Мерзавец, нуждающийся во спасении любовью и женской руке. Блаженная истома накрывала Риту каждый раз, видя его: укротить такого зверя — немыслимое удовольствие. Ее несбывшаяся мечта.
Не в силах больше сдерживать бушующий гнев, Рита закричала и резко выкрутила руль на повороте. Сердце замерло от ужаса, когда машину повело в сторону и выбросило с дороги. Мир бешено завертелся перед глазами, — подержанный «Форд» беспощадно крутило. В летаргическом оцепенении Рита не сознавала, как ее выбросило из салона на несколько метров в высоту, навстречу ледяным, безучастным звездам. Душа боязливо спряталась, оставив пустую, беспомощную оболочку.
Болезненный удар о промерзлую землю должен был выключить сознание, но в тот вечер Господь будто насмехался над ней. Обездвиженная, Рита чувствовала ломанные кости, горячую кровь из лопнувших артерий, рваные мышцы. Она содрогалась в беспросветной агонии, пока тихий снегопад укрывал тело. Жизнь покидала тело с мучительной нерасторопностью.
Звездное небо над головой вдруг перекрыли два нависших лица: безумные грезы это или реальность? Первый человек был высок ростом и широк в плечах, седовлас, с бритым, страшно отталкивающим лицом. Оливковая кожа плотно обтягивала выдающиеся скулы, а тонкие губы улыбались со злой иронией. Взгляд серебристых глаз наполнен недоброй окраской, присущей взгляду убийцы. Шею человека укрывал мохнатый воротник дорого пальто.
Спутник же казался моложе — бледный, как бумага, с черными волосами, достигающими границ нижней челюсти. К груди он прижимал трость с черепом из слоновой кости.
— Прекрасный вечер, чтобы умереть, — произнес седовласый будничным тоном, с которым обычно рассуждают о чудесной погоде. Его голос звучал неторопливо и мелодично.
Но едва ли Рита понимала, что с ней делается, и откуда возник человек. Ее пожирала долгая, нестерпимая боль.
— Отвергнутые чувства, неблагодарная работа… — продолжал негромко говорить мужчина, устремив взгляд куда-то в сторону. — И все же, сегодня капризная Фортуна в кои-то веки улыбнулась, ведь я решил дать тебе второй шанс, — окантованные серыми ободками глаза обратились к Рите, — шанс на месть. Я предлагаю тебе сделку…
Часть 2. И что-то пошло не так…
Глава 9. Первая кровь
Джеймс сидел за обеденным столом и безучастно ковырял вилкой в яичнице. Как правило, на кухне каждый был сам за себя, и только в редкие случаи над стряпней усердствовала Эстель. Сегодня она была сама не своя, — с самого утра хозяйка суетилась по дому в поисках новых хлопот. «Какая муха ее укусила?» — мрачно подумал Джеймс, изрядно устав от судорожного мельтешения в глазах. Эстель вылетела из столовой и громко хлопнула дверью особняка.
Завтрак не шел, Джеймс ощущал в кровь хмель. Праздник минул уже как три дня, но бар все не иссякал. Джеймс уговаривал себя поесть. Поднес к носу кусочек омлета с ветчиной, желудок запротестовал и повлек позыв к тошноте. Джеймс определил для себя две вещи, которые могли бы заставить отказаться от человеческого восприятия жизни: грузное похмелье по утрам и нескончаемые ночные кошмары. Буквально в паре метров от него Нина поглощала бутерброды с такой жадностью, будто ее неделю морили голодом в вонючем подвале. Оставалось только завидовать столь зверскому аппетиту.
— Видали, что пишут? — во главе стола трепыхалась раскрытая газета, за которой вырисовывались черные кудри. — В городе нашли тело мужчины.
Джеймс тяжело вздохнул и недоуменно покачал головой, — с чего Люциус посчитал эту новость достойной внимания, убийств никогда не видал?
— Редкость для Порт-Рея? — даже Нина нисколько не удивилась.
Ее флегматичность поражала и прямо-таки увлекала Джеймса. Уж если кто и должен был появиться в «Барнадетт», то, несомненно, Нина Стелманис, унаследовавшая от тетушек стальной характер, холодный рассудок, природное обаяние… и капельку яда. Разбавь ее арсенал чем-нибудь горячительным, и Джеймс не сомневался, что Нина смогла бы спокойно принять его полный тайн мир, как родной, не показав при этом ни толики удивления.
— Бедолагу осушили, как пакетик сока, думаю, это редкость…
Джеймс вздрогнул и резко выпрямился, будто его хлестнули по спине невидимой плетью.