Нина распечатала винтажный блокнот с толстой бумагой и фломастеры. «Для новых впечатлений», — гласила каллиграфически выведенная надпись на форзаце. Нина и подумать и не могла, что у Джеймса такой красивый почерк. Неужели, за маской надменности он был готов сделать комплимент ее способностям? Джеймс поставил локоть на подлокотник и подпер голову рукой улыбаясь. Довольный собственным меценатством.
Когда Агнес передала Ричарду продолговатую коробочку, Нина волнительно замерла. Со свойственной спесью в лице он принял подарок и неряшливо сбросил крышку. В танцующем пламени камина сверкнул металл, — Ричард достал из ножен кинжал с тонким лезвием и серебряной рукоятью — выдающееся произведение ювелирного мастерства. Врезанный рубин ожил в рыжих отблесках огня и заиграл каплей благородного красного вина; от него причудливыми изгибами вились литые ветви колючей кустарниковой лозы; оба конца гарды завиты внутрь. Экземпляр, достойный внимания.
Наметанным глазом Ричард изучал переплетения рукояти с таким выражением, будто ничего прекраснее до этого не видал, а затем прикоснулся к самому острию. На пальце заблестела мелкая, как роса, искра крови.
— Я польщен, — сдержанно произнес он. — Но если это не мог подарить Джеймс, то полагаю, ты, Грейсон?
— Извини, старик.
— Несс?
— Увы.
— Люций?
Снова не получив желаемого ответа, он перевел взгляд на Нину, и в тот момент ей почудилось, что в золотистых радужках мелькнула благодарность.
Агнес вручила Эстель пару жемчужных серег, от Люциуса Грей обнаружил мотоциклетную куртку с вороньим черепом на спине. Подарки не встретили восхищенных дифирамбов (такие уж Грейсон и Эстель), но были приняты с нескрываемым удовольствием. Особым восторгом вспыхнула Несс, когда в ее руках замерцала новая колода глянцевых карт, расписанных вручную именитым художником.
Можно было сказать, что все сюрпризы нашли адресатов, если б под елкой одиноко не скучала коробка, которая никак не вязалась с правилами игры. Агнес ознакомилась с ярлыком на бархатной ленте и подтолкнула потеряшку племяннице. Полные любопытства глаза устремились на Нину. Она встретила их с непониманием того, чем заслужила такую привилегию.
Робким движением Нина потянула за бант, и лента плавными извилинами опустилась на пол. Под крышкой в гофрированной бумаге оказался завернут довольно увесистый предмет. По его очертаниям Нина сразу догадалась, что это такое, но не верила подозрениям до тех пор, пока не обнажила подарок в руках.
Револьвер. Тяжелый, самый настоящий. Пробуждающий какое-то поросшее пылью, полустертое воспоминание, которое исчезло так же быстро, как и вспыхнуло. Похожее на дежавю или давно забытый сон…
Зал заволокло вязкой тишиной. Никто даже не вздумал выкинуть какую-нибудь саркастичную колкость. Попробуй посмейся над обезьяной с гранатой.
— Как неожиданно, — пробормотала Нина и поднесла револьвер к свету камина. Она думала, что этот вечер уже ничем не сможет удивить ее.
— «Магнум», сорок четвертый калибр. Интересно, — определил Джеймс.
— Самый мощный в мире ручной пистолет, он может напрочь снести тебе башку8, — Ричард вытянул воображаемый ствол, явно кого-то цитируя.
Однажды отцовские друзья во хмелю затеяли яростный спор о том, где у человека находятся почки. Самые невероятные версии сыпались одна за другой, пока дядюшка Сэм, не возвел над столом курок мелкокалиберного револьвера и не прикрикнул: «Я сейчас на вас бездарях покажу, где почки, вовеки не забудете! А если окажусь прав, а я окажусь прав, то еще и яйца всем по очереди отстрелю, идет»? На том распри и закончились. Компания приняла еще по рюмочке и отправилась курить.
Тогда дядюшка Сэм имел неосторожность оставить револьвер на столе. А еще он имел острую проницательность и по возвращении сразу заметил интерес одиннадцатилетней Нины к беспризорному оружию. «Нравится? Можешь подержать», — сказал он и, не дождавшись ответа, всучил револьвер в детские ручонки. Глядя на то, как Нина беспомощно крутит ствол без какого-либо воодушевления, Сэм выругался:
— Ой, мать твою, прекрати, смотреть тошно! Сейчас я тебе покажу, как эта штука работает.