– Мне нужно со всем покончить. Мне нужно завершение. Пока, мастресса Анна, я как сломанные часы, которые застыли на без пяти одиннадцать. Что бы я ни делала, я все время возвращаюсь в одно и то же время, когда умирал папа. Можете не сомневаться, если бы ваша смерть это исправила, я убила бы вас.

– Если вы убьете меня, вы никогда не сможете сами вернуться из Древних Городов.

– Разве мне не все равно? – Эрика закрыла «Атлас Сонма» и улыбнулась каким-то своим мыслям. – Шучу. Конечно, мне не все равно. Я не хочу умирать. Но, кто знает, может быть, возможность утащить вас за собой того стоит?

– Я настолько важный человек в вашей жизни? Я в это не верю. Мне жаль, что так получилось с вашим отцом, но, даже вернись мы в прошлое, я не стала бы рисковать жизнью и балансом спирита в схеме Земли ради него.

– Конечно, нет, – сладко улыбаясь, ответила ей Эрика, и если бы взглядом можно было убивать, Кейн точно бы его не пережила. – Вы из тех, кто проходит мимо. Ведь это не ваше дело. Ведь вы никому не должны. Это то, как вы оправдываетесь перед собой?

– Да, – Кейн сделала глубокий вдох, прежде чем объяснить то, в чем никогда не любила признаваться:

– Я отказалась из страха. Испугалась за свою жизнь, испугалась возможных последствий. Мне было очень-очень страшно.

– Да, – Эрика снова задумчиво побарабанила пальцами по столешнице, и на ней появились и затянулись, как шрамы, несколько трещин, – этот Атрес вам действительно дорог. Ради него вы решили рискнуть. За него вы боитесь даже больше, чем за себя. Не бойтесь меня, я не такая, как вы. Я не подпишу другому человеку смертный приговор.

Кейн понимала, что Эрика права, и все же не смогла промолчать:

– Вы точно так же, как и я когда-то, готовы были обречь его на смерть. Сделали бы это, если бы не решили отправиться с нами. Хотя я всего лишь просила у вас координаты.

Эрика рассмеялась и несколько раз демонстративно хлопнула в ладоши:

– Браво. Вы почти полностью избавились от чувства вины и начали огрызаться. Растете на глазах, мастресса Анна. Но некоторые отличия между нами все-таки есть. Я могла бы отказать. Вы – отказали. Чувствуете разницу?

Кейн ничего не сказала ей в ответ.

В тот раз Эрика не стала задерживаться в читальном зале надолго, а Кейн осталась до самого закрытия, и под конец больше всего ей хотелось лечь спать, и чтобы все проблемы разрешились сами собой. Атрес перестал бы сливаться с медиатором, Линнел пришла бы в себя и неожиданно унаследовала состояние, способное спасти «Трель», а Стерлинг провалился бы куда-нибудь в Древний Город. Реальность – с ее интригами, сумасшедшей Эрикой и вором, который не боялся пустить в ход нож – совсем не казалась Кейн привлекательной.

На улице было уже темно; впрочем, в это время в Цитадели уже темнело довольно рано, прохожие спешили по домам, холодные сквозняки гуляли по каменным улицам и гоняли облачка красноватой пыли, которую по осени часто приносило с севера.

Кейн шла пешком в квартиру в Атреса, скрывшись под простеньким, почти неразличимым миражом пожилой женщины – чего почти никогда себе не позволяла – и чувствовала себя в тот момент действительно старой и очень усталой.

В квартире Атреса было пусто, и не горел свет.

Кейн убрала мираж, приняла короткий душ, переодевшись в домашнюю одежду, и легла спать, не поужинав. Есть ей не хотелось, и готовить тем более.

Думать не хотелось тоже, но слова Эрики все время всплывали в памяти. Кейн так и уснула после очередного «Вы – отказали» и «я могла бы вас убить».

Почему-то ей приснился Вольфган Хаузер. Он сидел в читальном зале, листал «Атлас Сонма» и спрашивал Кейн «когда мы улетаем?».