Наверное, если бы Кейн была вынуждена остановиться у кого-то другого, она бы смущалась, но с Атресом все было иначе.

– Я просто спросила, Алан. Я не собираюсь использовать эту информацию против вас, – Кейн с любопытством оглянулась по сторонам.

– Я не коллекционирую часы, – ответил он, на ходу стянув сюртук и небрежно бросив его на спинку ближайшего кресла. – Просто мне постоянно их дарят.

Кейн отвернулась, чтобы Атрес мог переодеться, и взгляд ее упал на тяжелый дубовый стол у окна. По поверхности стола змеились светящиеся линии схемы – агрессивной, угловатой. Вероятно, стол был охранным медиатором. Такие иногда устанавливались для защиты квартир, но она никогда не слышала об охранном медиаторе в спальне.

– Вы ведь знаете, что это вредно, – сказала она, кивая на стол, и пояснила: – Жить рядом с активным спиритом.

– Вредно встречаться с ворами, – отозвался Атрес, и Кейн услышала шуршание ткани – должно быть, он одевался. – И я не живу в этой квартире. Только ночую иногда.

На самом деле, в свете сложившейся ситуации, Кейн и сама не была против охранного медиатора, даже такого агрессивного.

За ее спиной скрипнула дверца – наверное, один из ящичков платяного шкафа.

– Вы когда-нибудь думали, почему именно вы? – спросила Кейн и уточнила: – Почему именно вы стали схематиком?

На секунду все звуки замерли, словно Атрес застыл на середине движения, а потом снова послышался шорох ткани:

– Это имеет значение?

– Нет, – Кейн улыбнулась, хотя Атрес не мог ее видеть. – Это снова просто вопрос. В вас врастает медиатор времени, и у вас коллекция часов на стене. Странное совпадение.

Многие исследователи, которые писали о схематиках, говорили о закономерностях сверхсовместимости, об условиях врастания спирита в человека, но сами закономерности никто так и не выявил. В каждом случае причины были слишком индивидуальны.

И, честно говоря, и Атрес, и Хаузер не производили впечатления тех, с кем подобное может случиться.

Но все же у Атреса были часы.

Он молчал довольно долго прежде, чем ответить:

– Мне говорили, что я похож на часовой механизм, – он произнес это сухо, будто констатировал какой-то факт и хотел покончить с разговором побыстрее.

Она попыталась представить себе саму ситуацию, в которой один человек мог сказать такое другому, и не смогла.

«Часовой механизм».

– Должно быть, вам неприятно было это слышать.