Кажется, были какие-то проблемы со шлюпкой.

Кажется, проснувшись, Кейн видела, как Дэвид баюкал раненую руку.

На самом деле Кейн ни в чем не была уверена.

Ей снился океан и тяжелые свинцовые облака над ним, запах грозы в воздухе. Свежесть и свобода.

Сон сплетался с явью, и они становились неразличимы.

А потом не было ничего. Только темнота, ласковая и непроглядная.

Кейн проснулась в светлой больничной палате. Из круглого, забранного решеткой окна лился белый, безликий свет.

В кресле справа сидел Дамин и равнодушно смотрел на снегопад за стеклом.

Кейн пошевелилась, осторожно села в постели и осмотрелась по сторонам.

Палата была ей знакома.

– Врачи говорили, ты будешь спать еще несколько часов, – не поворачиваясь к ней, сказал Дамин.

– Где Джек?

– Последний раз, когда я его видел, он в коридоре кричал, что вы поженитесь.

Кейн смяла в пальцах жесткую больничную простынь, просто чтобы почувствовать ее под пальцами, и улыбнулась:

– Его не пустили врачи?

– Они пускают только членов семьи.

– Почему ты здесь?

– Я член семьи.

Кейн спрашивала не об этом, и Дамин наверняка понял ее правильно.

Он помолчал, все еще не оборачиваясь, и она молчала тоже. Не торопила его.