– Чья память?

– «Марии».

Образы наслаивались один на другой, путались.

Человек на операционном столе кричал, когда над ним раскрывала крылья схема.

Медиатор лопался из-за неправильного крепления.

Рассыпались на осколки спирит-кристаллы.

– Чтобы овладеть архетипом, нужно просто понять его. Научиться чувствовать, обращаться и взаимодействовать с ним, – сказала Кейн. – Много лет в Университете, годы постоянных занятий – чтобы изменить себя и стать кем-то способным на большее. В этом есть нечто очень правильное. Человечное. Людям свойственно работать над собой в надежде стать лучше.

Джек молчал.

– Но есть те, кто хочет все и сразу, – продолжила она. – Хочет получить все, не меняясь.

Образы текли и текли потоком. Жизнь мастресс на станции, схемы и эксперименты.

– А если не хочешь меняться сам, нужно изменить спирит. Под себя, под свое удобство и свои амбиции.

Вывернуть его и изуродовать. Не дорасти до спирита, а опустить его на собственный уровень.

– Они сделали его живым? – спросил Джек. Голос звучал глухо, как сквозь толщу воды.

– Он и так живой. Но они научили его страдать.

Они дали ему сознание, похожее на человеческое – как оболочку. Сознание, способное бояться и болеть.

Может быть, это была случайность или просчет.

Может быть, они надеялись, что это все сделает проще.

Они ошибались.

Кристаллы прорастали сквозь кровь, разрывали кожу и распускались страшными цветами, выл человек и, перекрикивая друг друга, суетились вокруг мастрессы.

Кейн смотрела, не пытаясь помочь.