– Не только. Ещё и выдать на суд и расправу зачинщиков, которые как раз и во главе города. Твоих, надеюсь, среди них не осталось?

– Ближайшую родню жены я оттуда вытащить успел – благодарю тебя, кстати, за предупреждение. Но осталась более дальняя – к счастью, она не в числе тех, кто стоит во главе города, но всё-же…

– Ясно. Нарисуешь мне, где живут и кто такие. Тоже вытаскивать надо…

– Ты считаешь, что и они могут пострадать?

– Да, как и весь город. Только давай-ка, Трай, на этом и закончим твои вопросы.

– Ты не можешь рассказать мне ВСЁ?

– Именно. А того, что мог бы – слишком мало, чтобы удовлетворить тебя…

Операция по проникновению команд нашего спецназа в город раньше, чем в него ворвутся римляне, напрашивалась и без этой незапланированной родни кордубца, так что последнее обстоятельство просто несколько усложняло задачу, только и всего. Пока я разжёвывал ему ту часть плана, которую ему ПОЛАГАЛОСЬ знать, от "моих" ворот до меня добрался посыльный Рузира, сообщив о вызове к главнокомандующему, который как раз должен был успеть уже пообщаться с Гаем Атинием, римским пропретором.

– Я уже отдал приказы префектам когорт, и ближе к вечеру вы все получите свою пехоту, – сказал царёныш, – К тебе, Максим, направляю "два – два". Доволен?

– Более чем, сияющий, – во Вторую когорту Второго Турдетанского попали на эту кампанию многие люди, которых я знавал по прежним операциям, и остальные, надо думать, едва ли сильно хуже.

– Мне тут жалуются, что ты арестовал Крусея, сына Януара…

– Ты хочешь сказать, что не за что?

– Проучить хорошенько не мешало бы, но ты предлагаешь НАСТОЯЩИЙ суд с НАСТОЯЩИМ приговором?

– Двенадцать тяжеловооружённых всадников твоего резерва и тридцать пять кониев, погибших из-за его самоуправства, ты считаешь недостаточной причиной? Если ты готов простить ему то дурацкое положение, в которое он тебя поставил, наплевав на твой приказ, это твоё дело, но эти смерти прощать нельзя.

– Если бы он просто не вернулся из боя, так было бы лучше для всех, – заметил царский наследник, – А теперь ты МНЕ предлагаешь судить его и приговаривать?

– Не тебе, сияющий. Твоё дело – назначить суд из ВЫБОРНЫХ представителей войска и обеспечить неоказание давления на разбирательство и приговор. Ну и ЗАРАНЕЕ санкционировать его немедленное исполнение…

– Тоже приятного мало. Надеюсь, не сегодня?

– Сегодня не до него, конечно. Завтра или послезавтра – по обстоятельствам.

А потом к Рузиру заявился римский посыльный от пропретора с вызовом к нему всего командования союзников. Направляемся все к нему, там лагерь ещё только строится, ну не могут римляне без этого, но здоровенная пропреторская палатка уже поставлена. Римский состав военного совета собрался полный – сам пропретор, его легат с квестором, от Пятого легиона – все шесть военных трибунов и центурион-примипил, а вот союзники – один от латинян, да один от самнитов, от турдетан Бетики вообще ни одного, так что наш царёныш и мы с Володей представляли, можно сказать, всю союзную Риму Испанию. Вот что значит "друзья и союзники", а не просто "союзники", с которыми чем дальше, тем меньше гордые квириты церемонятся…

Что римляне страшно обожают, так это длинные речи, состоящие по большей части из банальностей. Пары-тройки минут – на наш со спецназером взгляд – хватило бы за глаза, чтобы и в целом план действий наметить, и конкретные задачи всем поставить, но Гай Атиний сперва минут десять рассказывал о проклятых разбойниках, уже понёсших заслуженную кару, и о покаравшей их и защитившей провинцию героической римской армии, и всё это с таким видом, будто все остальные только-только прибыли и вообще о событиях не в курсах. Так ладно бы это, ну захотелось "вышедшему родом из народа" похвастаться, ну бывает, но он ещё и про "гнусных предателей и мятежников" Гасты на столько же примерно речугу растянул – ага, с подробным перечислением того, что он намерен сделать с самим городом и с участниками мятежа. Тут дело намечалось даже хуже, чем мы прогнозировали. Изъятие оружия и срытие укреплений – это вообще само собой разумелось, но кресты для всех зачинщиков и обращение в рабство огульно всех, кто хоть как-то участвовал – будто бы непонятно, что зачинщики многих и против воли втянули, и попробовали бы те отказаться! Но такие мелочи римского пропретора как-то не интересовали – перечисляет все эти кары и прямо тут же на полном серьёзе талдычит о переговорах с городом о его сдаче. Ага, так ему кто-то и сдастся на эдаких условиях!