Верный своему правилу, я без какой-либо раскачки сразу включился в работу. Мне уже не надо было на новом месте самоутверждаться, как это было, например, в посёлке Ольга несколькими годами ранее: меня уже хорошо знали в крае районные газетчики по моим регулярным публикациям в главной краевой газете «Красное знамя», ведь подавляющему большинству из них, надо честно признаться, приходилось только мечтать о возможности заслужить право хоть раз напечатать свой даже мизерный опус в этой большой и очень уважаемой в ту пору газете, а я это право заработал как-то сразу и совсем легко, по сути с первых же своих шагов в журналистике. Да и надвигающиеся события районного масштаба подстёгивали: районный комитет партии готовился к очередной отчётно-выборной конференции, а нам, журналистам местной партийной газеты, необходимо было широко освещать в печати эту многоплановую подготовительную работу. Причём в день начала этой конференции требовалось выпустить по-настоящему ударный праздничный номер газеты. И мы сделали это вполне на самом достойном уровне.

Этот целевой номер сохранился в моём небольшом архиве, уцелевшем в пору частых переездов. Он целиком посвящён делегатам 38-й Хасанской районной партийной конференции, среди фотографий делегатов на первой странице помещён снимок депутата Верховного Совета СССР, работницы рыбокомбината «Славянка» Тамары Георгиевны Коробовой, которой через несколько дней предстояло выехать в Москву на очередную сессию Верховного Совета СССР. В этом номере я поместил и собственный очерк, посвящённый рыбакам этого же рыбокомбината – конечно, не потому только, что, мол, своя рука владыка, а хотелось просто себя представить таким способом читателям района. Честно скажу: я его и сейчас с большим удовольствием прочитал. Вот он:

Земля и море

Они извечные антагонисты, они извечно противостоят друг другу. В порыве гнева море бросает на землю полчища волн, но она отважно встречает их грудью скал. В бессильной ярости ревут волны, разбиваясь о каменные бастионы, а скалы басовито гудят свою нескончаемую боевую песнь. Даже во время кратковременного перемирия между ними не бывает полного согласия: лукавое море ласково обнимает скалы, нашёптывая какие-то нежные посулы, но каменные стражи отмалчиваются с угрюмой недоверчивостью – им ли не знать коварства своего противника?

Да, нет мира на грани двух стихий. И в этом постоянном противоборстве противоречивое единство их: как нет берега без моря, так не может быть и моря без берегов. И человек, плоть от плоти земной, однажды доверившись морю, до конца дней своих останется в плену противоречивой любви и к земле, и к морю одновременно. Жизнь многих ветеранов нелёгкого морского рыбацкого труда яркое подтверждение этому…

Яков Константинович Колобихин нередко с грустинкой провожает уходящие на лов сейнеры. Было время, он и сам вот так же надолго оставлял берег и уходил в переменчивое море. Давно это было. Юношей качало его в шаланде море Каспийское, но это было только начало. Комсомол вручил ему карты других морей: холодного моря Беринга, своенравного Охотского и безмятежного в солнечном июле Японского – трёх непохожих сыновей Великого океана, лишь по недоразумению названного Тихим. Он много раз уходил в море и потом возвращался на берег, чтобы вскоре снова оставить его.

Море точит камень, море съедает железо. И для рыбака наступает час, когда он сходит на берег последний раз, чтобы теперь уже провожать только других – молодых и сильных. Но человек не камень и не железо. Отдав морю былое здоровье, он черпает сетью лет труда из солёных вод драгоценный клад рыбацкой мудрости и стойкости духа. И можно только по-доброму позавидовать такому неоценимому приобретению…

Кабинет Якова Константиновича в конторе комбината просторен и светел. И никогда здесь не бывает пусто. Его не минует каждый вновь поступающий в любой из цехов предприятия, сюда постоянно приходят и «старослужащие» – кадровые рабочие. Для одних он только поначалу инженер по технике безопасности, несколько суетливый и до скрупулёзности дотошный, для других он ещё и секретарь партийного бюро – беспокойный, непримиримый и доброжелательный, по-комсомольски неугомонный, легко зажигающийся на интересное дело и по-зрелому мудрый и осторожный, терпеливый и внимательный. Одни идут к нему по необходимости, другие – по собственному желанию, чтобы получить от него новый живительный заряд партийной взволнованности и бодрости.

…Три рослых парня вошли разом, и снова прервалась наша беседа. Представились: оформляются матросами на сейнеры.

– Садитесь! – И гостеприимный жест к ряду стульев. И тут же вопрос-просьба: – Ничего, если я буду и говорить, и писать сразу?

Дело в том, что времени у Колобихина – в обрез. Уже несколько раз звонил директор и прибегали посыльные – вот-вот должно начаться совместное заседание с рабочкомом по подведению итогов соревнования. А через час – обеденный перерыв, и у строителей собирается партгруппа, потому что задерживается сдача в срок двух корпусов рабочих общежитий. В четыре – заседание товарищеского суда в цехе обработки. Но парни не знают этого и снисходительно улыбаются:

– Если сможете…

Яков Константинович начинает беседу и одновременно с привычной беглостью заполняет принесённые бланки направлений. Два парня приехали в Славянку из дальнего леспромхоза, где они немного работали после демобилизации, и слушают они с явным интересом. Третий, сказавший, что уже немного работал на судах, подчёркнуто скучающе-рассеян. Но это только вначале. Потом и его захватывает рассказ на первый взгляд немного чудаковатого стража техники безопасности.

– …вы поступаете на рыбокомбинат «Славянка», – говорит Колобихин, не отрываясь от бумаг. Предприятие старейшее и с хорошими трудовыми традициями. Месяц назад мы завершили годовой план по добыче рыбы, а недавно и план трёх лет пятилетки по реализации продукции…

Течёт беседа. Вместе с парнями и я узнаю, что на комбинате уже около 800 рабочих и служащих, что на руководящих должностях стоят опытные, знающие работники, что самый спаянный, дружный коллектив – в цехе обработки, а самый большой – в ловецком цехе, что передовые экипажи сейнеров уже работают в счёт второго квартала 1974 года. Закончив рассказ о сегодняшних заботах коллектива, Колобихин без всякого перехода начинает рассказывать о завтрашнем дне предприятия. И воображение слушателей уже рисует на месте старого рыбацкого посёлка уютный городок из многоэтажных красивых благоустроенных домов на 18 тысяч жителей, со стадионами, скверами, парками, клубами. Реконструируются и производственные мощности комбината, возводятся новые цехи, выпускается новая рыбная продукция, главным образом, для обеспечения жителей строящегося в посёлке Славянка города судоремонтников. Это, конечно, не сразу появится, но работы уже начались: строится дорога от райцентра, многокилометровый водовод. Скоро начнут сооружать высоковольтную линию электропередач, и широким фронтом развернутся другие строительные работы. Перспективы, прямо скажем, волнующие, вдохновляющие…

Колобихин сам увлекается собственным рассказом, горячие искры неподдельного вдохновения вспыхивают в его глазах. Но тут снова прерывает беседу телефонный звонок.

– У меня люди… Не могу же я… Скоро заканчиваю.

Он кладёт трубку и подписывает последнюю бумажку, принесённую парнями. Коротко рассказывает о трудовом распорядке дня на комбинате, о льготах рыбакам. И потом вдруг огорашивает парней неожиданным вопросом: