– В ноябре мы начали грузиться в вагоны, – снова вспоминает Анна Фёдоровна. – Со всей матчастью, с пушками. Даже снаряды везли с собой. И когда уже погрузились, нам только тогда сказали, что едем на Дальний Восток. Приказы не обсуждаются в армии…
Воинский эшелон вышел из Горького в декабре. Ехали в пульмановских вагонах-шестидесятитонниках, перегороженных пополам. В одной половине – девчата, в другой – парни. Весь личный состав батареи в одном вагоне. И в каждой секции печурка топилась круглосуточно, но всё равно, хотя и спали на трёхъярусных нарах в одежде, шапки к вагонной стенке примерзали. Морозы в Сибири и тогда были крутые.
Во Владивосток прибыли только в марте. С месяц жили в палатках в Гнилом углу – в казармах нам места не нашлось, все были заняты. А потом погрузили на корабль, причём грузили всё сами, без посторонней помощи, вручную. Корабль прибыл в бухту Владимира – к месту выгрузки.
– Там нам уже помогли выгрузиться, дали автомашины. Там мы и узнали, что из прибывающих частей формируется 157-й отдельный артиллерийский дивизион. Охранять нам поручили аэродром. Сразу же приступили к работе: в мёрзлой ещё земле готовили огневые позиции для пушек, рыли землянки, щели. Когда началась война и здесь, то по японским самолётам стрелять не пришлось: их наши истребители заставляли садиться на наш аэродром. Потом пленных японцев увозили куда-то… Вот так я оказалась здесь, в Приморье.
А дальше уже была мирная жизнь. Демобилизовалась в 1946, но осталась с мужем, который служил в дивизионе мичманом. А через 12 лет перебрались в Пожарский район и поселились в Игнатьевке, где уже жил с семьёй демобилизовавшийся ранее хорошо знакомый сослуживец по дивизиону. Ехать, собственно, было некуда: война и нужда того трудного времени разметали многие семьи по российским просторам, истончились, порвались былые родственные нити. А тут, на Дальнем Востоке, уже новый род Долговых пустил корни и разросся вширь, бывшая крестьянская дочь Аня Родионова с Волги сегодня самая старшая в нём. Давно уже нет в живых мужа, но жизнь продолжается. И надо помогать детям, хотя они сами уже давным-давно взрослыми стали, и своим внукам, чтобы они попрочнее становились на ноги.
А ещё хочется, чтобы люди никогда не забывали историю своей родины, которую в труде и муках писали отцы и деды. Нет, она не совершила какой-то особый подвиг. Она была лишь скромной труженицей той жестокой войны, какими были миллионы советских людей разных национальностей. И именно поэтому была одержана такая Великая Победа. Поэтому и идёт Анна Фёдоровна к самым юным согражданам – к школьникам, чтобы в рассказах о собственной судьбе передать эстафету памяти новым поколениям.
Наверное, это очень даже необходимо, чтобы не плутали люди не только в истории, но и географии, чтобы помнили всегда, что Россия не «от Волги до Енисея», а от Балтийского моря до Тихого океана. А ещё она – в душе и сердце миллионов россиян. И пока она едина и неделима – она непобедима. Как в легендарном уже 45-м…
Вот таких моих «опусов», ещё раз повторюсь, было очень и очень немало – 40 лет, как-никак, в разных газетах Приморья проработал. Перечитал при перепечатке этот свой очерк о судьбе бывшей волжанки Анны Фёдоровны, посмотрел на две её фотографии, напечатанные в этой же газете: на одной – совсем юная девчонка с двумя косичками за спиной, но при погонах и в солдатской пилотке на голове; а на другой – умудрённая жизнью седая женщина в домашнем халате. А между ними – бурная неповторимая эпоха, разметавшая миллионы российских семей многих национальностей не только по нашей бескрайней России, но и по разным странам чуть ли не всех материков на нашей планете. Подумалось об этом, и сразу стало тоже очень грустно. Потому что и родовые семьи наши с Ириной Васильевной, как и наших повзрослевших детей и внуков, создавших уже собственные семьи, тоже разметало время по всему свету, да так лихо, что многие корни-поросли былого начального рода давно затерялись в других городах и весях не только нашей страны, и не найти их теперешних верных адресов. Одно утешает, что они всё-таки есть, растворившись как речные струи в безбрежном океане, во всей массе нашего многомиллионного и многонационального народа. Как практически и в семьях подавляющего большинства людей всей нашей общей матушки – России. Такая уж наша многовековая доля, наша общая родственная судьба: хотя мы все такие разные, но всё-таки так удивительно все похожие…
А чтобы уже больше не возвращаться к демонстрации этой особенно любимой и уважаемой для меня с детских лет темы, приведу ещё одну свою публикацию, причём несколько иного ракурса той военной эпохи. Речь пойдёт о памяти защитников Родины, не вернувшихся домой с фронтов Великой Отечественной войны. Написал я её прямо на рубеже тысячелетий и совсем не приурочивал к какой-то значительной памятной дате. Тогда, в 2002 году, я работал официально в отделе труда ЛуТЭКа – Лучегорского топливно-энергетического комплекса в ранге специалиста по связям с общественностью, а по совместительству – ещё и собкором краевой газеты «Красное знамя Приморья», первым редактором которой был назначен мой сын Андрей. Однажды ко мне в рабочий кабинет пришла пожилая уже женщина, работница, кажется, медсанчасти Приморской ГРЭС, и рассказала мне эту волнующую историю. И то, что получилось у меня после её сбивчивого рассказа, я опубликовал в газете сына, которая распространялась в те годы по всему Приморскому краю. Вот этот рассказ:
В лесах под Старой Руссой лежат в земле сырой…
Шестьдесят лет пролежал в лесах Новгородской области погибший в боях с фашистскими захватчиками солдат Николай Петров, ушедший на фронт из приморского города Артём в августе 1941 года. Никто не бросил даже скорбную горсть земли на его могилу и не сказал прощальные слова над телом погибшего защитника Отечества. Как и над телами сотен, а может быть, и тысяч, его однополчан, оставшихся не прибранными на том огромном поле боя. Там, под Старой Руссой, недалеко до впадения реки Ловать в озеро Ильмень, где пролегал тогда внешний фронт блокадного кольца осаждённого фашистами Ленинграда, весной 1942 года шли бесконечные и жестокие бои. Так и лежали они, погибшие солдаты, в забвении шесть десятков лет в лесной глуши, и только опадающая по осени в печальном безмолвии листва с деревьев снова и снова укрывала выбеленные временем солдатские кости и съеденное ржавчиной их оружие. Солдаты Великой Отечественной… Рассказала об этом корреспонденту «Красного знамени Приморья» дочь погибшего солдата Зоя Николаевна Перевалова – жительница Лучегорска, недавно побывавшая в тех далёких от нас местах.
Этой её памятной поездке предшествовала удивительная история солдатского медальона, найденного на бывшем поле боя поисковиками отряда «Долг» из Пяжинского района Новгородской области осенью прошлого года. В нём была обнаружена полуистлевшая бумажка, на которой можно было разобрать лишь такие слова: «…Николай Алекс… 1909 г. р., уроженец Приморского края. Адрес семьи: Фоминой Ольге Филипповне, Прим. край, Артёмкресс имени Кирова, Кировский посёлок номер 29» (орфография сохранена полностью). По этим скудным сведениям, указанным в письме новгородских поисковиков, работникам администрации города Артём и горвоенкомата с большим трудом удалось найти родственников погибшего солдата.
– Дело в том, – рассказывала Зоя Николаевна, – что у наших родителей оказались разные фамилии: мама – Фомина, отец – Петров. Так было записано и в наших с братом метриках. По этой причине, видимо, была сделана ошибка и в «похоронке», которую мама получила в 1945 году…
Ошибка заключалась в том, что муж матери был почему-то назван «ваш брат». Вот что в ней сообщалось: «Ваш брат, красноармеец Николай Александрович, погиб в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 14 мая 1942 года. Похоронен в Ленинградской области, Старо-Русский район, в братской могиле северо-восточнее 2 км села Ст. Рамушево…» Эта бумага до сих пор хранится в семье старшего брата Зои Николаевны – Александра, и сейчас живущего в городе Артём. Позже один из знакомых земляков во время отпуска побывал в тех местах и действительно прочитал на обелиске, установленном на братской могиле, имя погибшего солдата из Приморья. Об этом он рассказал по возвращении домой, и мама, Ольга Филипповна, так и верила до конца своих дней, что её муж захоронен честь-честью в той братской могиле. И вот этот найденный медальон на поле боя…
– Известие об этом взбудоражило всю нашу семью, – вспоминает Зоя Николаевна. – Отец ушёл на фронт в августе 1941 года – он работал тогда на строящейся Артёмовской ГРЭС. Я не помню, как он уходил – мне было всего тогда полтора годика. А старший брат Александр, ему шёл уже седьмой год, хорошо запомнил тот день, когда видел отца последний раз. Жили мы тогда в бывшей китайской фанзе, ютились в одной комнатке – пятеро детей, старенькая бабушка (мать отца) и мама – сама седьмая. Старшие рассказывали, что отец всегда мечтал построить свой дом. А когда погиб, мы даже не смогли получать положенную пенсию – всё из-за той же ошибки в «похоронке». Спасибо дяде Ивану Александровичу, старшему брату отца: когда он вернулся с войны, то нас опекал всю жизнь, помог всем подняться. А ведь у самого было четверо детей, жена в годы войны померла. Старший мой брат Александр и сейчас работает в Артёме – высококлассный токарь. И мне дядя помог выучиться на швею – 25 лет проработала по этой профессии. Все имеем награды за труд…
Поисковики из отряда «Долг» сообщили в письме, что поднятые на бывшем поле боя останки погибшего солдата из Приморья, как и шести сотен его однополчан, будут наконец-то преданы земле по христианскому обычаю предков, и пригласили родственников на этот торжественный и скорбный акт. Поехать в далёкое Приильменье в наше нелёгкое время помогло руководство предприятий, на которых и сейчас ещё работают дочь и сын солдата. Зое Николаевне, работающей сейчас прачкой на Приморской ГРЭС, оплатили дорогу в оба конца, брат Александр, которому в этом году уже 66 лет (ровно в два раза старше погибшего на фронте отца), смог поехать с женой – помогли энергетики Артёма.
– Встретили нас на новгородской земле очень хорошо (раньше этот район входил в состав Ленинградской области), – рассказывает Зоя Николаевна. – Жили мы в семье командира поискового отряда Владимира Михайловича Дёмина. Ему 42 года, работает он в лесхозе и уже более десяти лет, всей семьёй и с группой таких же энтузиастов, всё свободное от работы время посвящает поиску погибших и не захороненных на поле боя солдат. Побывали мы и на том поле боя, где погиб отец. Ехали на катере, на машине, потом ещё долго шли пешком. Раньше на том месте было село, поля. Сейчас там вырос лес. И вся земля в воронках, усеяна остатками полуистлевшей амуниции и проржавевшего оружия. Останки отца находились всего в 30 метрах от колючей проволоки перед немецкими окопами…