Ронни хотела спросить про вещество, которым отравился наставник, но промолчала: в конце концов, она пообещала самой себе задать лишь один вопрос и больше не лезть к нему в буквальном смысле в душу. По крайней мере, у него были причины возвращаться в свой старый дом снова и снова, пусть даже если это и причиняло боль. Она подумала о том, что у каждого – нее самой, Фреда, наставников, даже Хирама – должны быть свои тайны, своя мотивация и своя боль, поделиться которыми с кем-то означает лишь приглушение неприятных чувств на какое-то время – все равно потом все разгорится с новой силой. Каждый должен справляться со своей внутренней борьбой сам.

– Спасибо, что рассказали, – проговорила Ронни. Больше ей сказать было нечего.

– Мне нужен еще один день. – Уильям нервно взглянул на свои руки. – После можно будет окончательно прижать Спенсера. Мы и так медлим.

Она кивнула.

– Хорошо.

– Давайте пообедаем? – неожиданно улыбнулся наставник. – Терренс отправился по своим делам в пригород, поэтому временно можете не прятаться. К тому же…

– Только не говорите, что у вас для меня есть сюрприз, – с подозрением протянула Ронни.

Уильям подмигнул.

– Можно и так сказать.

Как только они вышли из комнаты, Ронни сразу поняла, какой именно сюрприз ожидал ее внизу. Обладатель хорошо знакомого грубого голоса громко переругивался со спокойным, как удав, Хирамом. Как только по дому разнеслось несколько витиеватых ругательств, Ронни окончательно убедилась в своей правоте. Не удержавшись и хихикнув, она мельком взглянула на сдерживавшего улыбку Уилла, и побежала на первый этаж.

– …как я уже ни раз говорил, без понятия! – Эрхард размахивал руками, как ветряная мельница. Его разбитая переносица по цвету напоминала перезревший баклажан. – Сегодня они думают одно, завтра другое, поэтому я боюсь, что наша договоренность не имеет ровным счетом никакого значения!..

– Боже мой, старик, – сказала Ронни, стараясь не засмеяться, – ты выглядишь еще более отвратительно, чем обычно!

– Спасибо моему природному обаянию, – заметил Эрхард.

Пока они приветствовали друг друга крепкими объятиями, Уилл обогнул стол, шепнул что-то Хираму и с явным облегчением опустился на стул. Ронни заняла свое место между Эрхардом и Тобиасом, который уже активно поглощал лежавшую на тарелку дымящуюся массу.

– Наконец-то мы все здесь, – сказал Уилл, крепко сжав вилку в руке.

«Не все», – невольно подумала Ронни.

– Опыт подсказывает мне, что нельзя обсуждать план действий и обедать одновременно, – продолжал наставник, – но первое, как и второе, откладывать больше нельзя. Давайте еще раз обсудим имеющуюся у нас информацию.

Ронни отложила столовые приборы. Есть ей совершенно не хотелось. Она навострила уши.

Спустя некоторое время голова еще сильнее пошла кругом. Наставники перекидывались с Хирамом множеством неизвестных имен и титулов, спорили и чуть ли не ругались. Ронни практически не поняла из того, что было произнесено; Тобиас, судя по глупому выражению лица, тоже. Де Монморанси со скучающим видом стучал длинными ногтями по своему бокалу и посматривал на изящные часы, обвивающие тонкое запястье.

– Никто в Гильдии, – неожиданно повысил голос Эрхард, – не дает полной гарантии. Все мы прекрасно понимаем, что они не хотят вмешиваться в наши конфликты.