«На самом видном месте», – подумала Ронни, но озвучивать это не стала. Де Монморанси довольно улыбнулся.

– Не нужно пока что трогать Спенсера, – слабо сказал Уилл, приподнявшись на локтях. – С ним мы разберемся позже.

Все синхронно обернулись на звук его голоса. Ронни непроизвольно закашлялась, понадеявшись, что присутствующие подумают, что это от пыли, а не от непривычного вида наставника. Она посчитала герцога непревзойденным красавцем, но Уилл… Уилл все же был красивее.

Он не был похож на себя – того себя, которого знали его ученики. Выпирающие из-под расстегнутого ворота рубашки ключицы были испещрены старыми белыми шрамами и новыми, едва подзажившими ранами. Кто-то – наверняка де Монморанси – заботливо причесал его волосы, но непослушные пряди так и норовили упасть на лоб и виски. Несмотря на внешнюю слабость, его глаза приобрели прежнюю цепкость и остроту – того и гляди, порежешься о каждый взгляд.

Ронни потупилась.

– Возможно, вы думаете, что я здесь просто так. – В глазах Уильяма сверкнули молнии. – Но я прибыл сюда, рискуя собственной безопасностью, чтобы вытащить из Спенсера все, что он знает!..

– И потерять сознание, вернувшись в поместье, – с издевкой добавил Хирам, сложив руки на груди.

Уилл вскинулся и тут же поморщился.

– Я слаб, Хирам. Каждый из нас… слаб.

Демон еле заметно хмыкнул.

– А что привело вас к Спенсеру? – спросила Ронни. – Кто он такой?

Наставник посмотрел на нее так, словно бы видел ее впервые. Она смущенно уставилась на носки ботинок.

– По счастливой случайности нам удалось потрясти лицейского библиотекаря, – наконец ответил Уилл. – Он оказался послушником Эмпирея, посланным «в помощь» Бейли. Нам, впрочем, не пришлось прикладывать много усилий для того, чтобы он что-то сказал. Как я уже вам рассказывал, нефари были уничтожены ранее. Однако Эмпирею было выгодно создать их заново. Если ранее это были всего лишь изуродованные природными влияниями человеческие души, то теперь им пригодился талантливый алхимик, способный создать нечто, что будет превращать наших новых студентов и людей, которые попадались им в ловушку. Никто из Эмпирея, несмотря на их силу, не способен творить что-то такое: слишком уж они боятся замарать руки.

– Неженки, – вынес вердикт герцог де Монморанси.

Никто даже не взглянул на него. Все внимательно слушали Уильяма.

– Единственным выдающимся алхимиком, до которого мог дотянуться Эмпирей, и был Спенсер, – продолжил он. – К сожалению, именно я писал о нем в одном из своих донесений: мне пришлось столкнуться с ним во время одного из моих путешествий во времени с целью очистки. Винить его, впрочем, не стоит, – добавил Уилл, зайдясь в приступе кашля. – Ему могли пообещать, что угодно. А ведь каждый из нас…

– Слаб, – произнес Хирам без тени улыбки.

– А кто такой этот ваш Бейли? – поинтересовался герцог. В руке у него был изящный серебряный бокал, который он наверняка принес с собой.

Уилл поерзал на кровати и снова поморщился.

– Директор Лицея, – ответила Ронни.