Одежда все еще была влажной. Израненные руки саднило так сильно, что боль уже практически не чувствовалась. Наступать на правую ногу было не самым лучшим решением: крепкое щупальце осьминога наверняка не оставило ее без вывиха.

Она отошла в сторону, решив не заходить далеко в лес, и неуверенно позвала Фреда. Никто не отзывался.

Ронни поморщилась. Она все еще словно бы слышала голос Уильяма.

Настоящий Уильям Кроссман далеко, и я не знаю, когда вы увидитесь в следующий раз.

Может быть, я всего лишь твое желание.

Ноги больше не желали слушаться, и она осторожно примостилась на мягкой земле под широкими ветвями ели, которые моментально скрыли ее от посторонних глаз. Только усевшись, Ронни поняла, как сильно она устала. Не обращая внимания на то, что от земли неприятно веяло холодом, она натянула капюшон на голову, подтянула колени к подбородку и задумалась.

Несмотря на усталость, спать не хотелось. Она ещё раз вспомнила все то, что случилось после их с Фредом возвращения на Землю. Многие из событий приобрели смысл после разговора с Уильямом: по крайней мере, было понятно, зачем Синклит продолжает ее преследовать. Монбарн. Она тихо проговорила новое слово себе под нос.

Почему-то тот факт, что именно она сама оказалась этим, не повергал в шок так, как история Уильяма об убитом Эрхардом после Синклита. Да, преподаватель конфликтологии не был ангелом: у него был сложный вспыльчивый характер, при разговоре с ним постоянно приходилось выбирать слова, потому что никогда нельзя было предугадать, что именно в следующий раз его разозлит. Но в то же время лучшего друга Ронни и представить не могла.

Несмотря на тяжелое прошлое – никто, кроме Уилла, точно не знал, что вообще происходило в жизни Эрхарда, но многие догадывались, что ничего хорошего, – он всегда старался контролировать свои эмоции, выслушивал и поддерживал каждого ученика. Пусть он и выбрал Ронни и Фреда в качестве своих друзей, он все равно чутко относился к любому студенту, и невозможно было представить, что когда-то он вот так вот проштрафился.

Ронни вздохнула. Разве сама она не набросилась на карлика, который обвинял ее и наставников в том, что они не совершали? Она бы и сейчас убила его, если бы увидела. Так что Эрхарда она понимала прекрасно. Послы Синклита – не те, кого можно жалеть. Хотя бы потому, что сами они не жалеют никого. Если Уильям прав, и между Канцелярией и Синклитом действительно разгорелся конфликт («К тому же, не первый», – напомнила себе Ронни), то положительного для всех конца здесь уже не будет. Единственное, чего она так и не понимала, – каковы у Синклита и Эмпирея, упомянутого наставником, причины, чтобы делать все это? Неужели то, что делают сотрудники Канцелярии, настолько бесполезно?..

Впрочем, подумала Ронни, если быть честным, то ничего особенного Уильям и его коллеги действительно не делают. Наставник сам много раз говорил, что от Истребителей пользы больше нет, так как угрозы от различных существ не было уже много лет до недавних событий, и он вполне мог справиться с этим один или вместе с Эрхардом. Направляющие, Собирающие? Наверняка у Синклита полно послов, которые могли бы этим заниматься.

Зачем вообще направлять души?.. Ронни призадумалась. Становилось холоднее, но она не обратила на это внимания. Она не могла представить другие миры, в которые попадали люди после смерти. На занятиях по душеведению про это не говорилось ни слова, да и никто из остальных студентов, даже самых любознательных, не задавал вопросов по этому поводу. Наверное, решила она, остальные души все же отправляются в Хранилище. Можно сделать вывод, что нам с Фредом все же повезло. От этих мыслей стало не по себе, и она поежилась, несмотря на неприятно колющиеся под боком сухие ветки.

Поблизости раздались громкие шаги. Ронни напряглась. Она была уверена, что ее не видно: пушистые еловые ветви широким тентом накрывали ее сверху, раскинувшиеся на верху оврага, в котором пролегала песчаная лесная тропа, кусты полностью скрывали ее от чужих глаз. Если неизвестные – а их, судя по шуму шагов, было немало – пойдут по дороге, то ей должно повезти, но если они нагрянут со стороны леса?..

Ронни осторожно подползла поближе к кустам. При желании ее прекрасно можно было увидеть, но с другой стороны, ей открывался отличный вид на тропу. Шаги становились все ближе, и наконец из-за угла показался целый отряд. Ронни затаила дыхание. Черные шляпы с широкими полями, черные же плащи, тяжелые сапоги со шпорами, каблуками поднимающие плотные облака пыли… У каждого на груди – небольшой значок в виде молнии.

Молнийцы. На этот раз из прошлого всплыл не голос Уильяма. О них рассказывал мистер Томпсон. По какому именно поводу она, впрочем, вспомнить так и не смогла. Молнийцами называли воинов, настоящих воинов и защитников мира. Каждый из них был сильнее, чем все оставшиеся Истребители вместе взятые. Мистер Томпсон говорил, что они никогда не появляются на территории Лицея, Канцелярии и даже Синклита просто так: независимые и свободные, они сами выбирали время, когда им следует вступить в контакт с остальными.

Ронни зажала рот рукой, когда ее неожиданно пронзила догадка. Вряд ли бы ей выпала удача увидеть молнийцев на Земле. Следовательно, она снова недалеко от Лицея? Недаром мирно шумевшие ели показались ей смутно знакомыми. Она подняла взгляд и увидела острые горные вершины. Сердце радостно затрепетало. Это точно была территория Лицея.

В ту же минуту восторг спал. Что же все-таки случилось, раз молнийцы решили появиться здесь? Неужели битва, которой так боялся Уильям, все же произошла? Или же она еще впереди?.. Отряд тем временем прошел мимо. Ронни насчитала как минимум пятнадцать воинов. Из-за одинаковой формы и шляп нельзя было сказать, состояли ли в отряде одни лишь мужчины. На секунду она задумалась, как бы она ответила, если бы ей вдруг поступило предложение пополнить ряды молнийцев, но сразу же отогнала эту мысль подальше.

Дождавшись, пока отряд скроется вдалеке, Ронни поднялась на ноги, стряхнула с колен мелкие ветки и комки земли и огляделась вокруг. Раньше казалось, что лес вокруг Лицея просто неприступен: одним лишь своим видом мрачный ельник отталкивал, не вызывая никакого желания заходить в его глубь. На самом деле, это был скорее подлесок – вокруг росли также и небольшие лиственные деревья; к тому же, земля была исчерчена извилистыми песчаными тропами. Создавалось впечатление, что по лесу кто-то часто ходил, да еще и в абсолютно разных направлениях. Ронни завертела головой. Определив, что Лицей приблизительно находится где-то на северо-западе, она уверенно двинулась в ту сторону.

Про Фреда она старалась не думать, но мысли продолжали упорно лезть в голову. До этого им везло. Слишком часто везло. Если она все-таки вернулась, может быть, и Фред уже здесь, просто в другом месте? Наверняка он дожидается ее. Воспоминания о друге придали сил, и Ронни ускорила шаг.

В следующую же минуту она обо что-то споткнулась и с трудом удержалась на ногах. Это не были корни деревьев или валуны – прямо перед ней лежал смутно знакомый кожаный чемодан. Ронни присмотрелась и удивилась: именно этот чемодан Фред забрал из своей квартиры. Недолго думая, она присела на корточки и попыталась его открыть, но до блеска начищенные застежки почему-то никак не желали поддаваться. Сломав последний длинный ноготь, она выругалась и в сердцах пнула гладкий бок чемодана. Покачнувшись, он упал на влажную землю. Застежки мягко щелкнули, и чемодан, словно издеваясь, легко открылся. На этот раз Ронни не удивилась: в этом мире все происходило так, как должно было происходить.