— Зая, расслабься, а то у тебя лицо как при недельном запоре. — Валера придирчиво поправил невидимую волосинку. — Тут такая фиксация, хоть с парашютом прыгай, хоть по сеновалу катайся.

— А кто это тут у нас знаток сеновалов? — Лизка панибратски ткнула его пальцем. — Ая-яй, как безнравственно…

Новый виток пикировки прервали два лица, которых я никак не ожидала сейчас увидеть, полагая, что они должны тереться возле Дубовского.

— У вас товар, у нас купец! — радостно заорал Кикир, вваливаясь в комнату. Дорогой дизайнерский костюм сидел на нём, как на корове седло и неуловимо напоминал спортивный костюм, бабочку перекосило набок, а лёгкий алкогольный флёр смешивался с ядрёным одеколоном, от которого Валера немедленно расчихался. — Жизнь ворам, *уй мусорам! А, не, это ж не свадебное…

Он схватил мою туфлю, стоявшую среди коробок на диване, и понюхал.

— Ну не зна-а-аю, — протянул он, помахивая туфлей на манер трещотки, вращая за каблук, — традиции традициями, но гигиена какая-то должна быть. Эу, невеста, у тебя ноги сильно потеют?

— Что? — Глаза мои полезли бы на лоб, не прегради им путь тщательно выписанные брови.

— Ну ты темнота, конечно, — сокрушённо покачал головой парень. — Говорю, как я пить из этого должен? Слушайте, а нет пары запасной?

— Отстань от неё, дубина, — взвился Валера, отбирая туфлю. — Ты где, по-твоему, на сельской дискотеке? Может, тебе ещё тамаду позвать, шарики жопой лопать? Матерь божья, дай мне сил пережить этот день и не прибить никого!

Кикир сразу пошёл на попятный.

— А что я? Я ничего, — замахал он ручищами, незаметно подгребая к хохочущей Лизе. — Мне нельзя, так вон ещё кого найдите. Арт, бушь из туфли пить?

— Только если не будет другого выхода.

Ошеломлённая Кикировым выступлением, я только теперь заметила второго гостя. Артур выглядел его полной противоположностью — высокий, подтянутый, бесконечно спокойный. Костюм сидел на нём безукоризненно, ни единой лишней складки, ни пылинки, словно секунду назад снятый с магазинного манекена. Краснота волос, всё такая же яркая, изумительно контрастировала с чёрной и белой тканью. Глаз художницы отдыхал на нём, хотя бабочку, такую же, как у Кикира, я бы заменила на галстук, подчеркнув строгость черт.

Меня накрыл запоздалый прилив благодарности, когда я сообразила, что обязана этому человеку если не жизнью, то уж здоровьем-то точно. Кто знает, чем бы закончился для меня тот вечер в «Лондоне»…

Стесняясь, я кашлянула, привлекая внимание:

— Спасибо, что помог тогда.

Он помедлил и кивнул без улыбки. Потом протянул мне зажатую подмышкой коробку.

— Вроде бы на дни рождения дарят подарки, — сказал Артур, будто не вполне в этом уверенный.

— Чёрт! — воскликнула Лизка, шлёпая себя по лбу. — Совсем из головы вылетело! Прости-прости-прости, я потом что-нибудь придумаю, ты только не обижайся, а-а-а-а-а, ну это же надо было!

Я прервала её стенания, невольно улыбаясь во весь рот. Мне было и неловко, и приятно, и смешно, и все эти люди вокруг казались кем-то вроде очень странной, но любящей семьи, которая страшно волнуется и оттого несёт околесицу.