Глава 17: Свадебный переполох

Спускаясь с террасы, я старательно, как самая прилежная роженица в мире, дышала. С одной стороны меня поддерживала Лизаветта, с другой — Валера, хищным взглядом следивший, чтобы никто не оттоптал подол. Остальные болтались в кильватере.

Мимо на крейсерской скорости пронеслась распорядительница, не сбавляя скорости бросила Валере карточку с напечатанным текстом и умчалась вдаль так резво, словно сам Дубовский мчался за ней с садовыми ножницами наизготовку. Валера машинально сунул карточку мне.

— Это что? — спросила я.

— Это что?! — запоздало выкрикнул он.

— Клятва! — доннёсся смутный голос со стороны, в которой растворился стук каблуков.

— Клятва, — пояснил Валера, поворачиваясь ко мне.

— Какая ещё клятва, вы с ума сошли?!

— Какая ещё… — снова начал орать стилист, но захлопнул рот. — Зая, голову мне не делай. Обычная клятва, брачная. Для плезиру и повышения градуса торжественности. Ты, главное, зачитай её так, чтоб все обделались от умиления — вот и вся задача.

Где-то за спиной громко хрюкнул Кикир. Думаю, пойди свадьба по такому сценарию, он бы прям там и умер от счастья.

Я вроде особо не сопротивлялась, но ноги передвигались с трудом, и меня то и дело подталкивали, как норовистую лошадь, не желающую покидать тёплое стойло. Чтобы соответствовать, я периодически фыркала, мотала головой и дико косилась, жалея, что не могу никого лягнуть.

Наша странная процессия обогнула дом по одной из широких, изломанных в соответствии с шизой ландшафтного дизайнера, дорожек и упёрлась в подозрительно улыбчивую пару. Мужчина лет пятидесяти, с благородной сединой на висках, курил и стряхивал пепел в кусты. Подтянутая дама со следами денег на лице, его ровесница, что-то напряжённо втолковывала, пока не заметила нас. Окурок полетел всё в те же кусты, мужчина одёрнул пиджак и подставил мне локоть. Я затравленно обернулась, не зная, что и думать.

— Ну что же ты, милая, — снова заулыбался он, перебарщивая с мёдом в голосе до степени маньяка-педофила, — отца не признала?

— Надо чаще бывать дома, папуль — понятливо буркнула я, с трудом разжимая пальцы на руке Лизы, чтобы схватиться за новую опору. — Смотри, как мама изменилась, пока тебя не было.

«Мама» сдержанно хмыкнула. Взгляд у неё был жёсткий, как кровельное железо, совершенно не вязавшийся с ласковой улыбкой. Мне резко захотелось увидеть, как Дубовский будет взаимодействовать с моими новоявленными родителями. А ещё мелькнула мысль, похожая на облегчение — как славно, что здесь нет родителей настоящих. Не уверена, что сохранила бы душевное равновесие при виде их неподдельной радости.