Только в XV в., когда благодаря плаваниям к побережью Африки обнаружили изменение картины звездного неба в низких широтах и склонение северной Полярной звезды становилось все более очевидным, начало зарождаться убеждение, что Земля должна быть шаром. И постепенно это новое представление без борьбы проложило себе путь как нечто само собой разумеющееся. Так был дан простор идее «искать Восток на Западе».

Весьма вероятно, что и Генриху Мореплавателю такая Мысль не была чужда. Нам об этом ничего не известно, по подобное представление должно было возникнуть у каждого, кто в те времена занимался космографией и навигационными проблемами. Если принц не дал приказа рискнуть на плавание, подобное колумбову, то его могла остановить недостаточная искушенность португальцев в навигации и то, что его рыцари отнюдь не проявляли готовности рискнуть на подобное предприятие.

Мы не знаем, кто в XV в. или, возможно, еще в XIV в. впервые подхватил старую идею Аристотеля, что Геракловы столбы связаны с Индией одним и тем же океаном. Возможно, что многие пытливые умы независимо друг от друга пришли к одинаковой мысли. Совершенно четко это предположение было впервые сформулировано в 1474 г. великим флорентийским врачом и естествоиспытателем Тосканелли (1397–1482). Мы располагаем вполне определенными сообщениями, что этот ученый задолго до самого раннего из дошедших до нас письменных изложений его идеи делился ею со своими друзьями и, видимо, нередко отстаивал ее в спорах (см. его письмо).

Одним из таких друзей Тосканелли был португальский каноник Фернан Мартинш (полное имя — Фернан Мартинш ди Рориш)[775], которому он адресовал свое знаменитое письмо от 25 июня 1474 г. Об этом человеке мы знаем, что он, как и Тосканелли, в начале 60-х годов XV в. состоял в дружеских отношениях с известным кардиналом Николаем Кузанским[776]. Его подпись в качестве свидетеля стоит даже рядом с именем Тосканелли под завещанием Николая Кузанского, скончавшегося 6 августа 1464 г. Позднее Мартинш был духовником Аффонсу V и жил при дворе. Насколько можно восстановить связь событий, духовник короля, видимо, рассказал ему о своих прежних беседах с Тосканелли и о возможности достижения Индии при плавании через Западный океан. Аффонсу, вероятно, велел ему попросить Тосканелли, чтобы тот изложил свои космографические представления в письме. На эту просьбу, текст которой не сохранился, Тосканелли немедленно откликнулся. Он не только послал Мартиншу приведенное выше письмо, но и приложил к нему нанесенную на градусную сетку карту Атлантического океана, каким его себе представлял.

Несмотря на горячую поддержку идеи западного плавания в письме флорентийского врача и заманчивые ее обоснования, семена упали первоначально на неплодородную почву. После смерти короля Альфонса IV Кастильского (11 декабря 1474 г.) разразилась война за престолонаследие между Португалией и Испанией, которая длилась почти пять лет. В ходе этой войны португальцы потерпели жестокое поражение в битве при Торо 1 марта 1476 г. Эти события на многие годы приостановили поощрение разведывательных плаваний португальским королем Аффонсу V.

Примерно в 1476 г., когда бушевала война с Кастилией за престол, в Лиссабон приехал ученый моряк генуэзец Кристофоро Коломбо, которому исполнилось приблизительно 25 лет[777]. Он прибыл сюда в качестве представителя крупного генуэзского торгового дома Чентурьоне. Из Лиссабона генуэзец предпринял несколько небольших торговых плаваний в интересах своей фирмы, в частности в Англию и на Мадейру (но отнюдь не в Исландию, как это часто утверждают). В 1480 г. моряк распорядился, чтобы его младший брат Бартоломео, который был искусным картографом, тоже прибыл в Лиссабон. В этом центре исследовательской деятельности того времени перед человеком с такой профессией, казалось, открывались особенно благоприятные перспективы. Переселение Бартоломео в Лиссабон состоялось, видимо, во второй половине 1480 г.[778]

По сообщению современника этих событий канцлера Галло[779], хорошо знакомого со всей семьей, младший Колумб, нанеся на свою карту последние открытия португальцев на западном побережье Африки, пришел к мысли, что на шарообразной Земле можно попасть в Индию или Азию через океан. Не будучи моряком, Бартоломео решил изложить эту мысль своему брату Христофору, и тот увидел в ней цель своей жизни. Каким-то образом Колумбу стало «кое-что» известно о точно такой же идее Тосканелли. Ознакомиться с недлинным письмом Тосканелли, хранящимся в королевском архиве, Колумб, разумеется, не мог и поэтому обратился к «маэстро Паоло» через одного флорентийца, жившего в Лиссабоне и находившегося в дружеских отношениях с этим ученым. По сообщению Лас-Касаса, этого флорентийца звали Бирарди, правильнее, вероятно, Лоренцо Джиральди. Колумб испросил себе право осуществить идею Тосканелли, если ему будет доверено судно для этой цели. Письмо Колумба к Тосканелли, к сожалению, не сохранилось, Очевидно, он просил флорентийского ученого точнее изложить свои мысли. Тосканелли отнесся к этой просьбе дружелюбно и послал Колумбу, которого ошибочно считал португальцем, копию своего письма к Мартиншу и копию карты Атлантического океана. Не осталось без ответа и второе послание Колумба, причем 84-летний ученый с юношеским пылом хвалил моряка за то, что он готов осуществить столь грандиозный и многообещающий замысел. Обмен письмами между Тосканелли и Колумбом нередко пытались представить как апокриф, причем даже обвиняли Колумба или его биографа Лас-Касаса в подделке переписки [Цехлин]. Для подобного подозрения нет ни малейшего основания. Критический анализ создавшейся в то время обстановки позволяет обнаружить несомненные признаки подлинности писем[780]. Выраженное Виньо сомнение в существовании письма Тосканелли к Фернану Мартиншу[781] было заранее отметено найденным гораздо раньше письмом герцога Эркола д"Эсте.

Когда происходила переписка между Тосканелли и Колумбом, можно точно установить, хотя оба письма флорентийского ученого, по крайней мере в воспроизведении Лас-Касаса, не имеют даты. И все же их можно отнести только к первым восьми месяцам 1481 г., так как они написаны еще при жизни короля Аффонсу V, который умер 28 августа 1481 г. Это явствует из первого письма Тосканелли, адресованного Колумбу. Поскольку, однако, Бартоломео Коломбо, как документально доказано, был в Генуе уже 16 июля 1480 г.[782] и только после длительного пребывания в Лиссабоне мог поделиться с братом своими соображениями, то упомянутую переписку, со значительной долей вероятности, следует отнести к лету или весне 1481 г.

Как Колумб развивал далее свой замысел в данной связи, рассматривать не стоит[783]. Коротко можно сказать, что о своем стремлении совершить плавание на запад примерно в 1483/84 г. Колумб довел до сведения тогдашнего короля Португалии Жуана II. Последний проявил заботу о тщательной проверке всех обстоятельств, но в конечном счете отбросил мысль об экспедиции по весьма веским причинам, в чем позднее горько раскаивался[784]. Колумб покинул Португалию и отправился в Испанию, где после долгих лет мучительного ожидания наконец одержал победу в 1492 г.: следствием его плавания было открытие Америки, чего он до самой своей смерти (20 мая 1506 г.) так и не понял. Итак, Колумб был только первым отважным претворителем носившейся тогда в воздухе идеи. Это не подлежит сомнению. Как сильно занимала в те годы выдающиеся умы идея западного плавания в Азию, показывает письмо Мюнцера португальскому королю Жуану. Мюнцер совершенно четко формулирует основную идею Тосканелли, не зная о приоритете этого ученого, причем как раз в то время, когда Колумб только что вернулся из своего первого плавания в Америку, о чем в Нюрнберге еще ничего не было известно.

Письмо Мюнцера удивительно похоже на послание Тосканелли от 1474 г. Их пронизывает одна и та же идея, что, плывя на запад через Атлантический океан, можно достичь Восточной Азии! Письмо Мюнцера было написано в Нюрнберге, когда там находился Мартин Бехайм, который, несомненно, должен был знать о нем. Весьма вероятно, что Бехайм сам по поручению Мюнцера доставил это письмо Жуану II в Лиссабон[785], так как он в то же самое время возвратился в Португалию. Однако Бехайм, несомненно, должен был узнать о письме Тосканелли, а также о его карте мира еще во время своего первого пребывания в Португалии в 1484 г. Глобус, изготовленный Бехайм ом в 1492 г. (см. рис. 9), слишком явно выдает влияние идей, отраженных на карте Тосканелли, чтобы можно было отрицать такое предположение. Возможно, что при составлении письма пером Мюнцера в значительной степени водил дух Бехайма. Полностью выяснить связь событий теперь уже нельзя, однако можно представить ее себе и так, что Бехайм хотел через 19 лет еще раз напомнить при португальском дворе о забытых, видимо, там идеях Тосканелли. Но так как сам он уже много лет не был в Лиссабоне, то и прибег к новому толчку, исходившему из его родного города Нюрнберга[786]. Без лишних слов ясно, что в 1492 г., когда Бехайм работал над своим «Земным яблоком», вся важность идеи Тосканелли была уже осознана.

Почему Бехайм выбрал в качестве своего рупора Иеронима Мюнцера, уже не установить. Возможно, он слышал, как Мюнцер высказывал аналогичные мысли, и уговорил его составить письмо. Король Максимилиан I, позднее ставший императором (1493–1519), был родственником португальского короля и тогда уже правил вместо своего больного отца Фридриха III. Он со своей стороны как-то содействовал пересылке письма Мюнцера. В письме об этом имеются «ясные указания» в двух местах, но из него нельзя установить, какое же отношение имел Максимилиан к данному делу. Создается впечатление, что как император, так и Бехайм старались дать королю Жуану как можно более сильный стимул для организации экспедиции. Но какую роль играл каждый из трех участников, неизвестно.

Деятельность Джованни Каботы в Англии, которая началась в 1490 г. и привела в 1497 г. к открытию Лабрадора (гл. 190), как он сам определенно сообщил, тоже была вызвана надеждой не только открыть фантастические острова в океане с их легендарными богатствами, но и найти кратчайший путь в Катай, то есть в Восточную Азию, через Северо-Западный океан. Пешель с полным правом утверждал, что в конце XV в. «проблема западного морского пути в Индию занимала одновременно очень многие умы»[787].

Это ни в коей мере не умаляет исторического значения подвига Колумба. За ним навеки сохранится слава мужественного борца, который первым взялся за осуществление новой идеи. Колумб с железным упорством, преодолевая тяжелые препятствия, после многолетнего тщательного изучения всех возможностей претворил замысел в жизнь, совершив необычайно смелое плавание по океану. Его бессмертную славу нельзя принизить.

И все же мы теперь располагаем доказательством того, что Америка, «несомненно, была бы открыта незадолго до 1500 г., даже если бы не было Колумба»[788].

Перейдем к рассмотрению как фактически состоявшихся, так и легендарных экспедиций, искавших примерно те же пути, что и Колумб.