Часть пятая

Музыкант играет как умеет

Лаврушин походил на узника концлагеря, дорвавшегося до склада с колбасой. Он никак не мог насытится. Он наслаждался своим искусством. Его пальцы так и тянулись к инструменту, которым он, наконец, овладел. Музыка Космоса проходила через него и выплёскивалась во Вселенную через «пианино». И каждая мелодия открывала дверь в новый мир.

В каждом мире друзья проводили от нескольких минут до нескольких часов. У них была другая цель.

Торжественная, немножко мрачная, жутковатая музыка. И вот путешественники в деревянной Москве. Видны стены Кремля, практически не меняющегося под напором времени. Под ними толпится разношёрстный люд — увечные, убогие, стрельцы. Изо рта у всех пар — не май месяц, снежок уже сыпет. И вот появляется карета, окружённая конниками. По толпе проносится шёпот:

— Поехал Антихрист!

— Царевна Софья — та хоть русская.

— Бороды всем сбрил. Точно — супротив Господа пошёл. С немчурой связался.

— Верно говорят — немец — то не человек, а чёрт.

— Вон, к Лефорту, поехал. Фу, глаза бы мои не глядели.

— Да тише ты. Давно батогов не пробовал!..

Тоскливый глубокий аккорд — и вот друзья в другом, мрачном и сыром городе.

Жёлтые петербургские дома. Спешит куда-то молодой человек, вид у него встревоженный, болезненный. Заметно, что он на грани безумия. Под пальто — топор. Родион Раскольников собственной персоной…

Следующий аккорд — грустно-насмешливый, таинственный, странный.

Патриаршие пруды. Спешит за трамваем человек. Что-то кричит, машет руками. А в трамвай пробивается огроменный чёрный кот.

— С котам нельзя! — кричит кондукторша.

Кот протягивает гривинек и берёт билет.

Аннушка уже пролила масло…

Новый аккорд — на этот раз какой-то корявый, натужный, никчемушный.