И пары кружились в центре зала в странном, каком-то скованном, но всё равно красивом танце. Кружились прекрасные дамы с высокими причёсками, в длинных, шитых золотом и серебром, платьях. Кружились их кавалеры.

Более пёструю публику трудно было себе представить. Здесь присутствовали и подтянутые молодые люди в мундирах с эполетами и аксельбантами, и военные в форме времён второй мировой войны. На паре человек вообще были комбинезоны, которые лучше подошли бы для космических просторов.

Звенели бокалы. Лилось вино. Слышался весёлый смех и шутки.

На возникших изниоткуда в уголке огромного зала друзей обратили до обидного мало внимания. Люди просто раздвинулись, кто-то вежливо поклонился им, кто-то сказал «Добро пожаловать». Оркестр грянул весёлую мелодию.

Подскочил слуга в красной ливрее с золотыми вензелями.

— Рады приветствовать вас, господа, — он поклонился. — Я распорядитель. Ужин? Вино? Ваш заказ?

— А мы где? — спросил Лаврушин.

— Как где? — с лёгким недоумением, переходящим в тяжёлые подозрения, спросил распорядитель.

— Что это за мир? — плюнув на всё, попёр напролом Лаврушин.

— Это Цитадель, — холодно произнёс распорядитель. И тут его взгляд упал на «пианино». Он начал бледнеть, потом краснеть, наконец, нашёл в себе силы низко поклониться и произнести: — Извините. Я должен был понять сразу. Ещё раз простите. Конечно…

Он был смущён, растерян.

— Пожалуйте, — он поклонился и указал рукой перед собой.

Лаврушин пожал плечами. Возражать смысла не было.

Они прошли через зал. Некоторые, кто видел «пианино», видимо, знали, что это за штука, и их реакция не заставляла себя долго ждать — лица вытягивались, дамские ладони тянулись к воротам платьев или сердцам, губы что-то шептали.

За дверьми начиналась длинная анфилада комнат, обставленных старинной мебелью разных эпох. Прямо Эрмитаж — тем более украшенные росписями стены плотно увешаны картинами в золочёных рамах. Солдаты в красных камзолах, перепоясанные кожаными ремнями, разводили перекрещенные алебарды и распахивали двустворчатые массивные двери. На плечах служивых висели вполне современные автоматы.

Путь закончился в квадратной просторной комнате, где по углам на карауле стояло восемь человек, а один, судя по всему, старший, сидел за столом с золотыми кривыми ножками и водил гусиным пером по гроссбуху.

— Срочный доклад Светлому Князю Властимиру, — молвил распорядитель, останавливаясь перед столом.

Старший поднял глаза, недоумённо осмотрел пришедших, при виде «пианино» стандартно побледнел, засуетился, пробежал в соседнее помещение, вернулся через минуту и кивнул:

— Ждут!

Следующий зал сильно уступал по размерам бальному, но тоже был достаточно просторен и вычурен — золото, зеркала, росписи по потолку с видами сражений древности. В центре стоял длинный и широкий стол. На нём прочно утвердился беспорядок — валялись военные карты, бумаги, стояли два компьютера с метровыми жидкокристаллическими дисплеями. В углу матово светился телеэкран метра три по диагонали.