…Глава законодательного собрания острова Невис, богатый плантатор Джон Герберт по какой-то неизвестной причине назвал свою усадьбу «Монпелье». Огромный дом с колоннами, толпы темнокожих слуг… Как попал в «Монпелье» Нельсон? В общем-то, случайно.

Его попросили доставить попутным рейсом на Невис племянницу Герберта, Перри. Как истинный джентльмен, капитан «Борея» проводил даму до конечного пункта назначения, то есть до «Монпелье». Там он познакомился и с Гербертом, и с другой его племянницей, миссис Фрэнсис Нисбет.

Сначала – о Герберте. Вроде бы местному плантатору Нельсон не должен был нравиться по определению. Ведь это тот самый Нельсон, из-за которого Герберт, как и другие «островные бизнесмены», нес серьезные убытки. С другой стороны, есть и другая версия. Что Герберт якобы один из тех немногих плантаторов, которые поддержали капитана в его праведной борьбе.

Верится слабо. Но вот что пишет о Герберте дяде Уильяму сам Нельсон: «Это очень богатый и достойный человек; у него есть дочь и племянница, которую он любит так же сильно, как и дочь, если не сильнее». Племянниц у Герберта было много, но здесь речь идет именно о Фрэнсис Нисбет. С единственной дочерью у плантатора отношения вконец испорчены, он не простил ей выбор мужа, а вот к Фрэнсис он и впрямь очень сильно привязан. Привязан настолько, что тот, кто понравился его племяннице, с гарантией понравится и Герберту. Аргумент.

Фрэнсис Нисбет… В жизни Нельсона большую роль сыграли три женщины. Его мать, жена Фанни (давайте для простоты дальше будем называть ее так, как называл ее сам Нельсон) и Эмма Гамильтон. Об Эмме мы будем говорить еще много, о Фанни… Тоже придется.

Дяде Уильяму Горацио соврал. Написал, что ей 22 года. На самом деле – 27, она даже на несколько месяцев старше Нельсона. Вдова, да еще и с маленьким ребенком. Про это Горацио в письме дяде упомянул.

Вообще-то моряки довольно часто женились на вдовах. Но, как правило, после того, как сами овдовели. Нельсон сразу проникся пылкими чувствами? В том-то и дело, что нет. Никакой «любви с первого взгляда» здесь не было. Ни со стороны Фанни, ни, что даже удивительно, Нельсона.

…Есть популярная легенда. В одно из своих первых посещений «Монпелье» Нельсон приехал очень рано, все домочадцы еще спали. Только маленький сын Фанни, Джосайя, играл в гостиной. Горацио к нему присоединился. Спустя какое-то время появляются мистер Герберт и миссис Нисбет и видят картину. Нельсон изображает лошадку, а счастливый мальчик скачет на нем.

Горацио Нельсон любил детей. Он был человеком сентиментальным. Дяде и племяннице увиденное понравилось. Полюбили ли они Нельсона? Может быть, может быть.

Дальше – первый разговор тет-а-тет. Нечто! Нельсон не нашел ничего лучшего, чем сообщить Фанни Нисбет о том, как сильно она напоминает ему… Мэри Моутрей. «А женщину более очаровательную, чем она, трудно себе представить. Жаль, вы ее не знаете: вы так похожи на нее, что наверняка подружились бы». Более бестактный «комплимент» и придумать-то трудно. Вряд ли такое должно было понравиться Фанни.

На Мэри Моутрей, кстати, Фанни Нисбет не сильно похожа. И внешне (портреты сохранились), и вообще. Мэри – дама красивая и яркая, Фрэнсис вряд ли можно назвать даже хорошенькой, само слово ей категорически не подходило.

Правильные черты лица, бледная кожа. Как пишут биографы, «столь неподатливая к жаркому вест-индскому солнцу, что кажется, она никуда не уезжала из Англии». Стройная фигура, единственные роды ее не испортили. Не веселая и не жизнерадостная. Ее брак продлился меньше двух лет, муж умер неожиданно, Фанни осталась одна, с ребенком на руках и без средств к существованию.

Обратилась за помощью к дяде, Герберт пригласил ее к себе в «Монпелье». Дядя – вдовец со сложными отношениями с ближайшими родственниками. Фанни и ее сына Герберт искренне полюбил. Они стали главными людьми в его жизни.

Мальчику ведь мог понравиться капитан со смешным париком на голове? Мог. Этого вполне достаточно для того, чтобы Герберт отнесся к Нельсону благосклонно.

Что же до самой Фанни… Давайте сразу признаем очевидное. Немолодая (по тем временам) вдова с ребенком не самый привлекательный вариант для «женихов». Да и с женихами на Невисе не очень-то. По крайней мере, о других кандидатах в мужья нам ничего не известно.

Фанни свободно говорила по-французски, музицировала, обладала хорошими манерами. Искусством флирта, в отличие от Мэри Моутрей, не владела, предпочитала помалкивать. Кто-то утверждает – не от большого ума. Ни в коем случае не назову ее глупой. В ней просто не было ничего особенного. Пожалуй, жизнь в «Монпелье» ее вполне устраивала, только одного она боялась.

Вдруг ее дядюшка, человек хотя и не молодой, но весьма крепкий и богатый, надумает жениться еще раз? Что тогда будет с ней? Вряд ли этот страх толкнул Фанни в объятия Нельсона, но соображения имелись. Больше похоже на расчет, чем на любовь? Не торопимся с выводами.

Итак, в Фанни не было ничего выдающегося, но она вполне могла понравиться Нельсону. Я даже беру на себя смелость утверждать, что, если бы капитан не был так сильно занят «борьбой за справедливость», все могло случиться и гораздо раньше.

«Могу лишь заверить вас, что ее ум достоин столь же высокой оценки, как и ее сердце: всем известно ее благоразумие. Мое отношение к ней зиждется на твердом основании уважения и заботы, и я верю, что со временем мои чувства станут лишь сильнее».

Нельсон снова рассказывает дяде Уильяму о своей потенциальной невесте. «Благоразумие», «уважение», «со временем»… Где здесь пылкие чувства? Разное говорят биографы Нельсона…