С насмешкой шаловливою она меня спросила:«Ты страстно любишь родину, но в ней какая сила?Зачем ты в „Пошехонии“ замкнулся, как улитка?Ищи „Всемирной Родины“, как я – космополитка.Клянусь, что ubi patria (с условьем) ubi bene[563],Что в жалкой „Пошехонии“ тоскливей трупов жить, чем в Вене!Хочу обнять живых людей, а не мильоны…Всего ужасней для меня почтенный город Глупов.Найду святую родину на „Выставке“ – в Париже,А ты… блуждайся в трех соснах: они для сердца ближе!Старушка Пошехония мрачна и бестолкова…Читай о ней правдивые сказанья Салтыкова!» —«Читал я их внимательно с мучительной любовью,И сердце обливалося не раз горячей кровью…Но знаешь ли что, милая? – Поэт-сатирик губитНе все давноминувшее. Он многое в нем любит.Он в мертвой Пошехонии нашел живую душу.…Я верю в „Пошехонию“. Я за нее не трушу.…Сатирик наш казнит порок законно и сурово,Но честно шлет привет всему, что живо и здорово…Отсюда страшно далеко до светлой Палестины,Но в „Пошехонской старине“ есть чудные картины!Космополитка! Верь, не верь, но поклянуся солнцем,Что и оно взойдет весной над бедным пошехонцем.Тебе не нравится у нас? – останься за порогом!Я помолюсь и без тебя в лесу моем убогомО том, чтоб солнышко взошло, разрушив льда оковы,Чтоб не погибла та страна, где живы Салтыковы……Они воспели, без хвалы, край пасмурный, но милый…О них молиться буду я и здесь, и за могилой!»Памяти сатирика М. Е. Салтыкова[564]
Л. Н. Трефолев
1Вы, белые, сверкающие ночи,Потухните! Пою не о весне.Не хочется воспеть мне звезды, очи, —Петь не могу о зорьке и луне:Пусть запоют другие, кто охочи,А я пою тоскливо, в полусне,О том, кто нас будил сатирой чудно……Зачем он спит навеки беспробудно?2Торжественно он мог бы загреметь,Как колокол, спасительно звенящий,Чтоб Русь могла добро уразуметь,Чтобы узрел слепец, во тьме ходящий,Где свет и мрак? Где золото и медь?Где здравствуют и где лежит болящий?…Болящих тьма. Но умер Знахарь. МыСкитаемся среди весенней тьмы.3Мы – нищие душою. Мы жестоки.Мы падаем пред золотым тельцом.У нас в душе укрылися пороки,Казненные великим мертвецом.Он был пророк… Придут ли вновь пророкиС тоскующим, карающим лицом, —Не ведаю… Но, сердцем не торгуя,Почтить слезой сатирика могу я.1889Венок сонетов на могилу М. Е. Салтыкова[565]
Вс. Е. Чешихин
1Тебе венок, сплетенный из созвучий!Пусть он лежит на камне гробовомБлагоуханный, яркий и живучий!Не вянет он под солнечным лучом,Не обрывает вихрь его летучий.Прими его. Цветы и лавры в нем,И перевит дубовым он листом,И меж лилей змеится терн колючий.Как символ славы, доблести твоей,Гражданственных и мировых скорбейПусть он украсит милую гробницу…О, вознеси мой дух от суеты,И вдохновенья в нем зажги зарницу!Тебе мои все лучшие цветы!2Тебе мои все лучшие цветы!Кому ж, как не тебе? – Мы так глубокоСкатились в грязь духовной нищеты —И нет тебя, великого пророка!Ты нас будил. Твой голос с высотыНад нами несся вольно и широко,И светоч твой был страшен для порока,И мы своей стыдились наготы!Но кто тебя сменил, незаменимый,Страдающий, любящий Прометей.Отверженный и горячо любимый?Гиганта меч подымет ли пигмей?Утешится ль в потере неминучейОтчизна-мать, о гражданин могучий?3Отчизна-мать, о гражданин могучий,Тебя любила: был твой меч остер,Когда врагов ты поражал, кипучий,Но лишь один ты бился! О позор!..4Я видел: дуб в венце зеленых сучийБыл окружен лозой гнилой, ползучей.Объятья он над нею распростерИ звал к себе на волю, на простор.Я думал: «Богатырь! склонись унылоСвоей главой, сияющей в лучах!Лозе убогой ты внушаешь страх!То молодое племя слабо, гнило»!..Отчизна-мать несет тебе цветы,Слагает их у гробовой плиты!4Слагает их у гробовой плитыИ горько плачет: где ее надежды,Ее сыны, опоры и щиты?Еще один сомкнул навеки вежды!Кто выведет на свет из темноты?Уже не те ли злобные невежды,Что мудрецам готовят лишь кресты,Чтоб жребием их поделить одежды?О горе, горе! Кто сменит тебя?Не погубила ль смерть, вождя сгубя,И строй его, ничтожный и зыбучий?..Но даже чисто, пламенно скорбя.Я выражу ль порыв печали жгучей? —Я знаю, слаб мой стих, мой стон певучий!5Я знаю, слаб мой стих, мой стон певучий.Нет! Не поймет мечтательный певецТебя, пророк, мыслитель и боец!И может ли понять цветок пахучий,Долины тихой радостный певец,Всю красоту скалистой, грозной кручи,Вздымающей угрюмый свой венецПод стрелами молниеносной тучи?..Но кто ж тебя достойно величал?Лились слова и слезы над могилой,Но голос правды смело ли звучал?Звучал ли гимн надежды с чудной силой? —Нет, наши музы робки и пусты,И не воспет, оплакан только ты!6И не воспет, оплакан только ты!..Не странно ли певца негодованьяСлезою чтить, слезою сироты,Исполненной бессильного страданья?Не погребальный гимн и не рыданья, —Пусть льется песнь от сердца полнотыБесстрашия, хвалы и упованья,Восторга песнь у гробовой плиты!Такая песнь слышна порой чрез звукиТвоих скорбей! Не ты ль вплетал, певец,Цветы веселья в мрачный свой венец,В венок терновый, скорби, гнева, скукиБагривший кровью строгие черты,Но в том венке довольно красоты!7Но в том венке довольно красоты!Язвил чело он также Ювенала!..И желчию, и кровью залитыСердца обоих! Вас всегда терзалаОдна печаль! И жертвой клеветыВы были оба! Если ж распускалаВсе паруса его сатира, тыИх подбирал: их буря разрывала!..И замолкал ты, в гневе и тоске,Тогда вдвойне твоя болела рана,И света ты не видел из тумана,Нависшего вблизи и вдалеке…Ты видишь ли потомка взор могучий?Блистает он слезою чистой, жгучей!8Блистает он слезою чистой, жгучей,Которая прожжет скрижаль времен,Твое отметит имя в пестрой кучеБлистательных, заветнейших имен! —Но что для нас той славы шум и звон?В пустыне жизни где наш ключ гремучий,Твой вдохновенья ключ? Иссякнул он!Кругом же нас – песок один горючий.Иль нет, кругом – стоячая вода,Сцепленная броней сплошного льда,Нет солнца сверху, снизу нет движенья,Лишь греза чуть шевелится со сна…Пророк скончался в дни оцепененья!..Забвеньем смерть могуча и страшна!9Забвеньем смерть могуча и страшнаТому, кто был «забытых слов» учитель,Был ревностный и пламенный служительВсего, чем жизнь для мудрецов красна.Страшит ли гроба тесная обительТого, кому и жизнь была тесна?Как побежденный, так и победительВслед за борьбою жаркой алчут сна.Но умирать вождем на поле браниВ тот миг, когда колеблется судьбаИ предсказать еще нельзя заране,Чем кончится неравная борьба, —Такая дума омрачит кончинуБесстрашному герою-исполину!10Бесстрашному герою-исполинуНе жизнь мила, не славы тень и дымИ не покой: источник гор долинуНе украшает озером немым, —Но скачет он с стремнины на стремнину,Борьбы стремленьем полон он святым,И ищет он, герой и пилигрим,Таинственную истины пучину.О, если бы он тысячи ручьевС собой увлек невольно по дороге —Но где ж они? А путь далек, суров…И в очи смерти богатырь в тревогеГлядит: пришла не вовремя она!С ней крадется забвения волна!..11С ней крадется забвения волна,И если мы его забудем, ляжетНа совесть нашу тяжкая вина!Теперь он мертв. Он ничего не скажет,Не опровергнет. Смерть его развяжетЯзык лжецу – пигмею не грознаБогатыря могила – не уважитИ праха он… О, будь ему вернаОтчизна-мать, и доблестному сынуС предательством позорным не готовьЗабвения вторичную кончину!Щадят забвенья волны лишь любовь.Кто позабыт – не выплывет уж вновь:Волна влечет в бездонную пучину!12Волна влечет в бездонную пучинуПевцов угрюмых гнева и скорбей,Спускающихся в темную долинуС скрижалями в сиянии лучей,И гениев, подобных Аладдину,С волшебной лампой творчества детей,То строящих, то рушащих храминуМечтания, по прихоти своей!Но сами дети, любим мы поэтов.Для нас пророки – род ходячих книг,И мы не чтим великих их заветов.Над их могилой плачем мы. Но миг —И мы уже забыли без поминуСвятую нашу, чистую кручину!13Святую нашу, чистую кручинуДа сохраним в душе своей, покаМы чувствовать способны хоть слегкаСтраны родимой горькую судьбину!Была б жива печаль по гражданину,И грусть отчизны станет нам близка —Она наполнит сердца нам пучину.Как ночь тиха, как море глубока.И, может быть, полны народным горем,Упавший светоч правды и умаПодхватим мы – и снова дрогнет тьма!..С забвением, о други, мы поспорим!Безжалостна великая волна!..Но мой венок да пощадит она!14Но мой венок да пощадит она!..Ничтожен он – хоть есть и в нем заслуга.Когда толпа беспечна, холодна,Сильней звучит сердечный голос друга, —И, может быть, душа, хотя б одна,Из тишины ленивого досугаПробудится, воспрянет без испугаИ возгорится пылом Щедрина!Да будет он бессмертия залогом,Венок мой скромный, – ясный и живой,Пусть он лежит пред вечности порогом!Пока забыт не будешь ты молвой,Не будет вянуть мой венок пахучий!Тебе венок, сплетенный из созвучий!15Тебе венок, сплетенный из созвучий!Тебе мои все лучшие цветы!Отчизна-мать, о гражданин могучий,Слагает их у гробовой плиты!Я знаю, слаб мой стих, мой стон певучий,И не воспет, оплакан только ты, —Но в том венке довольно красоты:Блистает он слезою чистой, жгучей!Забвеньем смерть могуча и страшнаБесстрашному герою-исполину!С ней крадется забвения волна!Волна влечет в бездонную пучинуСвятую нашу, чистую кручину —Но мой венок да пощадит она!24 февраля 1890 г.Отошедшим[566]
K. M. Фофанов
Отходят старые глашатаи свободыПод своды вечные, под гробовые своды,И лавры провожают их.И смерти торжеству внимает скорбь живых!Они родилися в мятущиеся годы,В дни предрассудков вековых!В те дни, когда еще зарей освобожденияНе озарялся мрак отчизны дорогой…При них порвалися гнилого рабства звенья,От них повеял дух благого просвещенияНад пробужденною страной.Понятна их борьба, разумна их тревога,Благословен их трудный путь.Страдая и любя, они творили много —Их есть чем помянуть!А мы! Мы, робкое, больное поколенье,Смирив в своих сердцах пытливое волненье,Мы всё хотим простить и всё благословить,Но цель потеряна, кумир давно разрушен;Мы к миру холодны, и мир к нам равнодушен…Мы не умеем жить!Август 1889«Со злом общественным в борьбе…»[567]
А. К. Шеллер-Михайлов
Со злом общественным в борьбе,Карая подлости заразу,Всю жизнь он верен был себеИ не свернул с пути ни разу.Во дни уныния и слезИ боль физических мучений,И пытки нравственные снес,Не ослабевши, этот гений.Бича сатиры до концаЕго рука не опустила.И смерть лишь на уста бойцаПечать молчанья наложила.2-го мая 1889 г.[568]
В. Р. Щиглев
Опять толпа… опять могила!..Сатиры русской цвет и сольСмерть беспощадная сразила —И в сердце чувствуется боль…Тоска утраты сердце гложет!Упавший бич – кому поднять!И разве праздным быть он может?И разве некого карать?Как будто… но сильнее слóваМысль страшно ясная одна:Среди живых – нет Салтыкова,Среди живых – нет Щедрина!Памяти М. Е. Салтыкова[569]
П. Я
Нива ты русская… Нива родная!..Добрый твой пахарь погиб, дорогая;Лег он, как колос, косою подсеченный,Бурей житейской в конец изувеченный.В рыхлую грудь твою долгое времяСеял он доброе, славное семя,Лелеял заботой, трудом он тебя,Лелеял, берег, как родное дитя.Нива ты русская… Нива родная!Пахаря нет у тебя, дорогая;Вновь ты над грудью широкой своейЕго не услышишь могучих речей.29-го апреляНа смерть М. Е. Салтыкова[570]
И. И. Ясинский
Пустынен мрачный небосклон,Умолк последний гром сатиры…Уж не раздастся гневный стонСуровых струн угрюмой лиры.Уста, пылавшие грозой,Уже не бросят нам укора;Поэту тесен гроб немой, —И в жизни он не знал простора.«О, братья: смерть его – тяжелая утрата…»[571]
Неизвестный автор
О, братья: смерть его – тяжелая утрата.Ведь в наше время рабства и цепей,Доносов, клеветы и грубого разврата —Ужасно лучшего лишиться из людей…Когда одни глядели равнодушноНа царство тьмы, на произвола гнет,Другие от борьбы бежали малодушно,Поэт и труженик, он бодро шел вперед,И шел вперед всегда дорогою прямою,Невежество и ложь открыто порицал,И полон был он верою святоюИ детски чистою в заветный идеал;И черпал в вере той великие он силыДля битвы с пошлостью, с обидной клеветой…Он напоминал уж на краю могилыВеликие слова, забытые толпой. —Великие слова, забытые постыдно…И нет его уже… язык клеветникаИ тут не замолчал. И горько, и обидно,И больно за него, «святого старика».Памяти М. Е. Салтыкова[572]
Неизвестный автор
Борец идеи, бич разврата,Сатирик вещий опочил…Суровым гневом весь объятый,Он мощно гидру зла клеймил.Все отразивши в долгих думах,С насмешкой горькою своей,Он пел иудушек угрюмых,Он пел «умеренных» людей.Он с грустью видел в пошехонцеРодной дремóты идеал,Погрязшим в тьме твердил о солнцеИ перлы смеха расточал.Он встретил тернии – не розы,Паря душой от праха ввысь,И сквозь невидимые слезыРаскаты хохота лились.И умер он!.. Его кончинеГотово зло рукоплескать…И нет его!.. Кому ж отнынеНам с тайным трепетом внимать?!.