— Сущая безделица, замаскировать вирус под объект игры, но такой, прием которого не заложен в основную механику. Прости, но мне пришлось вместе с Никой и тебя наделить определенными способностями там, в подземелье.

Что?

— Вы были тем виночерпием? — я попробовал догадаться, — и… и… это крысы?

— Точно так. Грызуны — внутриигровые объекты. Обычные игроки не могут употреблять их в пищу. Нужно изловить хвостатую тварь, засунуть в нее «сферу» и съесть. Как только вирус окажется внутри, он активируется. Останется только ждать пробуждения, контролировать процесс рядом с капсулой. Последнее место пребывания Немезиды — на острове, вы еще не высаживались и это плюс. Как появитесь на корабле, будьте добры — изловите парочку грызунов, найдите Нику и убедите ее сделать то, что я вам сказал. Марк, — он положил руку мне на плечо и заглянул своими глазами побитой собаки в мои. — Ты наша последняя надежда. По отношению к тебе у Ника сложилось полное доверие. Судя по показателям, когда вы вместе, уровень эмпатии на высшем уровне. Молю тебя…

Его слова стали для меня сладкой пилюлей. Значит, симпатия все-таки есть.

Своим жалким видом он мне напомнил моего собственного отца. Помню его бледные трясущиеся руки, скупые слезы и немой протест, когда он цеплялся за меня, силясь воспротивиться ювенальщикам, чтобы те не забирали меня. Воспитывать ребенка может только пара, как бы сильно ни были привязаны друг к другу родители и дети. Закон выше чувств. Меня изъяли, отправили в приют. В восьмилетнем возрасте потерять мать, а через три дня отца… Я долго винил и ненавидел его, но что он мог сделать? И сейчас я понимал этого мужчину, его отчаянную попытку вернуть дочь, пойти на все ради своего ребенка.

— Почему бы просто не сказать ей что делать?

— Я пробовал… Шок и эмоциональный выброс были настолько сильны, что сервера «Эпохи» не выдержали нагрузки. Пришлось откатываться к резервной копии и вычищать из памяти наш разговор. Представь — каково ей узнать, что уже два года она существует только в Вирте, а все ее воспоминания, накопленные за это время, лишь иллюзия.

— Ничего, Михал Сергеич, выдюжим. Вон теперь у нас какое подспорье, — цыган подмигнул профессору и показал на меня.

Папаша сам настаивает на сомнительном рандеву, которое ожидает нас с Бетией — Никой. Романтический вечер при свечах, на котором предстоит вкусить филе крысятины и на сладкое предложить ей десерт — торт, вишенкой на котором станет убойная «сфера» вируса. Если верить ее отцу, то Ника обретет свободу — это хорошо и прекрасно, а дальше что? Останется ли для меня место в ее жизни?

Очнувшись от многолетнего сна, как спящая красавица после поцелуя прЫнца, она кинется в мои объятья? Вряд ли. Я птица не ее полета. Одно дело если бы это была Бэтия Смитс, простая девушка и совсем другое — Ника, дочь такого влиятельного отца, одного из создателей огромного мира «Эпохи отважных».

Скорее всего, после пробуждения вместо радости первой реакцией станет шок. Я не представляю, как бы сам отреагировал, если бы мне пришлось несколько лет проваляться овощем, а потом осознать себя в Вирте. Хотя для многих это привычный образ никчемного телесного существования. Такие бездеятельные субъекты примелькались, они часто мозолили мне глаза, пока не замылили взгляд окончательно своей ущербностью и инфантильностью.

Я наблюдал обреченность во всех слоях общества, когда, будучи простым техником, приезжал в тесные коробки жилых модулей или богатые квартиры, занимающие целый этаж, и подключал 3-D принтеры. Вне зависимости от достатка везде чувствовалась душевная пустота.

Лежать сутки напролет в шлеме виртуальной реальности или капсуле полного погружения, подключенным к игре, день за днем, год за годом, бесцельно прожигать свою жизнь в стремлении — сгореть без остатка, лишь бы не мучить разум вопросами без ответов. И неважно, подсаживаются на легальный дурман от безысходности, в попытке убежать от мрачной обыденности полунищенского существования и непосильного труда, или наоборот, в единственном желании скрасить монотонные будни полные праздности.

Я помню раньше люди находили себя в любимом деле или профессии, размышляли в попытках постичь смысл бытия, сейчас же большинство ищет новые способы убить время, толком не зная, чем себя занять. Быть может для обездоленных этот вариант уйти в Вирт стал бы спасением от нищеты и страданий, отдушиной, если не обретением смысла жизни, то тем эфиром, который заполнит пустоту существования.

В моей природе помогать тем, кому это требуется и пусть Ника не будет со мной, но она не заслуживает гнить в капсуле и уж тем более играть роль обезличенного суперкомпьютера для военных. Я готов, если это зависит только от меня, то я помогу, как помогал и этим двум лжецам набираться опыта.

— По кайфу было водить меня за нос? Я вас считал своими друзьями, а вы всего лишь использовали меня как прикрытие, — злость на соклановцев зашкаливала.

Обман на доверии, и это от людей, с которыми я сосуществовал годы, зачислил в список своих близких. Мы общались, строили совместные планы, я тянул их, прокачивал, вкладывал силы, делился, можно сказать, последним, а оказалось, что они приставлены, чтобы следить и оберегать Немезиду.

Дурак, надеялся, что наконец нашел тех, кому можно довериться, на кого можно положиться в трудную минуту, а ими двигала необходимость следовать за попавшей в западню Никой, а не за мной, как выясняется, фиктивным лидером.

Уруз, оберегаемый мной в игре школьник под ником Slonmal4ik, засунул руки в карманы, отвернулся и внимательно разглядывал нацарапанное на дверце кабинки изображение голой девицы. Этюд, вышедший из-под кисти неизвестного художника, демонстрировал гипертрофированные анатомические подробности, оскверняя и обесценивая женское начало. По потертостям видны были следы неоднократных попыток предать «шедевр» забвению, стереть из памяти народной.