Анастасия поймала на себе недоумённый и ревнивый взгляд Матрёны. Представив, какие мысли пришли старушке на ум, она звонко рассмеялась:

– Надеюсь, мы поедем на разных лошадях? – улыбнулась Настя.

Кажется, Платон догадался, что женщина в любом возрасте всегда остаётся женщиной и сделал неуклюжую попытку успокоить Матрёну, слегка покосившись в её сторону:

– Книга, которую я дал Анастасии, достаточно фрагментарно отражает трансформацию физических тел, опуская важные акценты теоретической концепции мистического призыва.

Если бы курица на глазах Матрёны снесла квадратное яйцо, то вряд ли это вызвало бы большую оторопь, чем пояснение Платона. Старушка повращала глазами, потрясла головой и, глубоко вздохнув, приняла вид полного безразличия, выказав тем самым свой большой житейский опыт в безвыходных ситуациях. (Платон, как возможный спутник жизни, отныне был потерян навсегда).

«– Я очень тороплюсь в столицу, которая скоро будет осаждена полчищами вражеских солдат, поэтому давайте быстренько перекусим и скатертью нам дорога, а полем – ветер в спину», – сказала Настя, усаживаясь за стол. – Хорошего всем аппетита.

Платон, в силу преклонного возраста и отсутствия регулярных тренировок в верховой езде, уже к полудню уговорил Настю сделать привал. Лужайка возле дубовой рощи прекрасно подходила для отдыха и перекуса, открывая хороший обзор на дорогу и чудесный вид на дубраву. Разложив на скатёрке припасы, умело приготовленные Матрёной, путешественники расположились у импровизированного стола и приступили к трапезе, где имелась тушёная в сметане курятина, пироги с грибами, козий сыр и разнообразная зелень.

– Голодный хочет кушать, а сытый – сказки слушать. Голод мы утолили, значит, пора переходить к беседе, – сказал Платон, проглотив последний кусок румяного пирога.

– Какие обстоятельства заставили тебя пуститься со мной в дорогу? – спросила Настя.

– Причин может быть много, но мне показалось, что ты не удовлетворилась нашим разговором, оставив многие вопросы открытыми. Я чувствую, что сейчас моя помощь тебе крайне необходима, и потому решил совместить два полезных мероприятия в одно. Когда ты насытишься нужной тебе информацией, я поеду дальше по своим делам.

– Скажи, есть ли возможность победить войско Яги или хотя бы избежать войны?

– А зачем кому-то побеждать Ягу? Что изменится для Омутляндии, если она займёт трон?

– Не знаю, – задумалась Настя, – мне хотелось бы иметь царём всё-таки Ваньку. Он – добрый, справедливый, нежадный.

– И что? За пять лет царствования он посеял добро и справедливость в Омутени или роздал народу денег из казны? Когда-то на заре цивилизаций государство создавалось для защиты людей от преступности и внешней агрессии. Возникли институты: государь, армия, суд, полиция, которые должны были бы регулировать отношения между гражданами, решать спорные вопросы, бороться с преступниками и защищать собственность граждан от посягательства. На собранные налоги содержались все институты, призванные исполнять перечисленные функции. Теперь давай посмотрим, что мы имеем на примере Омутляндии. Разбойники свободно разгуливают по стране и грабят население. Армия живёт своей жизнью и даже не может отразить агрессию со стороны наёмников Яги. Суды продажны или выполняют функцию придатка к городским начальникам. Налоги стекаются в казну и проедаются кучкой царедворцев. И где же тут государство? Омутень не государство, а большая территория, населённая людьми, приспособившимися к такому существованию. Пока народ не захочет жить в мире и согласии между каждым гражданином этой страны, то никакой царь не сможет сделать омутян счастливыми, будь то Кощей, Яга или кто-то иной. Поэтому я не вижу смысла встревать в это противостояние за табуретку с названием «Трон», если только вы с Иваном не решили присосаться к казённым деньгам.

– Ты, пожалуй, прав. Я не столь опытна, как ты, но интуиция мне подсказывала, что за это царство умирать не стоит.

– Знания питают разум, а разум – пьедестал мудрости, хотя, интуиция тут также играет важную роль, – улыбнулся старик. – Читай лучше книгу, которую я тебе дал, и не лезь в эти тараканьи бои.

– Давай собираться, вечером на постое продолжим нашу беседу, – предложила Настя, укладывая в мешок остатки провизии.

Уже смеркалось, когда Платон и Настя подъехали к постоялому двору большой деревни, где расположились переночевать. Уставшие и голодные путники заказали лёгкий ужин и присели за одним из столов местного трактира.

– Платон, – обратилась Настя к старику, заканчивавшему свой ужин, – меня мучает один вопрос, но я стесняюсь его задать.

– Если твои мучения можно облегчить словами, то я готов ответить, – улыбнулся Платон.