В сентябре 1949 года в городе открылась Творческая конференция писателей Иркутской области. Судя по всему, этому форуму центральные власти придавали особое значение, поскольку программа ее планировалась как ответ местных писателей на Постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград». В конференции приняли участие известные авторы, маститые чиновники от литературы и представители партийных органов. В марте 49-го прошла даже генеральная репетиция, на которую были приглашены не только сибирские, но и московские литераторы. Оргкомитет «большой» конференции возглавлял заместитель генсекретаря СП СССР Константин Симонов. Правда, на сентябрьский форум он не приехал; делегацию из Москвы возглавил секретарь СП СССР Борис Горбатов.
От Иркутской писательской организации выступил ее секретарь И.И. Молчанов-Сибирский. Он, в частности, сказал: «Наши поэтические ряды после войны пополнились очень свежим пополнением. В наши ряды вступил поэт Юрий Левитанский. После первого удачного сборника стихов «Солдатская дорога» Юрий Левитанский выступил со вторым сборником «В таежном гарнизоне» (это был не сборник, а цикл стихов –
По канонам советской начальственной демагогии дальше разговор повернулся к «некоторым недостаткам» – легковесности, созерцательности и красивости. Но в целом выступление иркутского писательского секретаря был весьма ободряющим. С. Гольдфарб замечает: «Это выступление Молчанова было очень нужным и важным для поэта. Его по существу оттаскивали от уничтожения как “пособника” и проводника космополитизма»[111].
Известный советский театральный деятель, директор Иркутского драматического театра О.А. Волин высказался еще более ободряюще: «Многие произведения иркутян К. Седых, Г. Маркова, П. Маляревского, И. Молчанова, Ю. Левитанского по праву вошли в большую литературу нашей страны, они по праву заслужили популярность у широкой общественности»[112]. Как видим, авторитетный деятель культуры поставил молодого поэта в один ряд с крупными советскими писателями, практически сибирскими классиками, что, конечно, высоко поднимало «рейтинг» Левитанского не только в глазах коллег, но и начальства.
Сам руководитель делегации московских писателей Б.Л. Горбатов, по самой сути своего присутствия на конференции призванный выражать официальную точку зрения, начинает свое выступление с удивительных слов, почти интимно-лирических: «Живет здесь у вас талантливый человек Юрий Левитанский». Сказанные им тогда слова даже сегодня не кажутся обязательной демагогической болтовней. «Мне нравится, что он пишет вольно. Мне нравится, что иногда он строит свои стихи как вольную поэтическую речь. Его публицистика настоящая, органичная, уверенная, всегда согревает поэзию»[113]. Конечно, дальше, как это водилось, следует «строгий производственный разговор», – как без него! Но и здесь «большой московский секретарь» не допускает ни одной политической инсинуации; он кружит вокруг стилистических «промахов» молодого поэта, изредка демонстрируя казенное остроумие. Его завершающая фраза оптимистична и политически безупречна: «Левитанский так ясен в своей поэтической речи, что может поднять и производственную тему»[114].
Важное значение для дальнейшей судьбы молодого поэта имело и выступление на конференции видного советского поэта и прозаика А.Я. Яшина, с которым у Левитанского в дальнейшем сложились весьма теплые дружеские отношения. «Юрий Левитанский – настоящий поэт», – сказал Яшин. И, процитировав его стихи, добавил: «Это речь поэта. Причем свежий поэтический язык… Сразу скажешь, что это написано в наше время советским человеком…» Дальше, конечно, списком идут дежурные «огрехи». Но вот главное: «Я думаю, что книжку Левитанского нужно издать в Москве, отобрав лучшие стихотворения и добавив новые»[115]. Это уже серьезно! Книга провинциального писателя, изданная в столице, в те годы означала огромный скачок в карьере.
А вот и компетентное мнение старшего коллеги – К.Ф. Седых, сталинского лауреата, автора легендарной «Даурии» (1948), советского классика: «Мне очень нравится поэтический голос Юрия Левитанского. Когда читаешь его стихи, то чувствуешь, что товарищ очень хорошо и плодотворно учился у наших мастеров советской поэзии. Он владеет очень образным словом, умеет находить соответствующую форму для выражений, наконец, для жанровых сцен…»[116]
Прошедшая конференция сыграла значительную роль в судьбе молодого поэта. Его литературные достижения, какими бы скромными они ни казались нам сегодня в сравнении с выдающимися произведениями последующих лет, были высоко оценены крупными деятелями тогдашней советской литературы Борисом Горбатовым, Александром Яшиным, Георгием Марковым, Константином Седых и другими московскими литераторами и иркутскими коллегами. Возможно, это был первый шаг, позволивший ему в дальнейшем оказаться в числе столичной литературной элиты…
Но не все так просто. Подводя итоги 1949 года в жизни молодого поэта, С. Гольдфарб пишет: «Так прошел еще один год иркутского времени Юрия Левитанского. Было много творческих командировок. Складывается впечатление, что Марков и Молчанов таким образом прятали его от греха подальше в сибирских глубинках»[117].
В книге «Иркутское время Юрия Левитанского» Станислав Гольдфарб много рассказывает о сибирских писателях, работавших рядом с Левитанским. Есть в ней даже отдельная глава «Иркутская писательская организация». Сам иркутчанин, С. Гольдфарб с особым вниманием рассматривает жизнь литераторов «города на Ангаре»: не только их творчество, но и материальное положение, их споры, критические оценки работ друг друга, а порой и скандалы. Он вводит читателя в атмосферу иркутского писательского сообщества, да и литературной жизни города в целом – среду, в которой жил Левитанский долгие десять лет. Нельзя не заметить, что критические замечания в его адрес, иногда доброжелательные, чаще суровые, были, по существу, ритуалом, который необходимо было соблюсти в соответствии с правилами и нормами, принятыми в той корпоративной среде. Не будучи профессиональными литературоведами или литературными критиками, писатели часто давали безапелляционные оценки вне своих компетенций, а иногда просто сводили счеты друг с другом. Любопытно в этой связи отметить, что некий «рецензент» газеты «Советская молодежь» пишет об одном из произведений Левитанского: мол, «все стихотворение держится на бледной, невыразительной глагольной рифме»[118]. Действительно, уже в первых своих книгах поэт активно использует «глагольную рифму». Впоследствии вместе с «длинной строкой» «глагольная рифма» становится фирменным знаком Левитанского, его несомненным вкладом в русское стихосложение XX века. При этом Станислав Гольдфарб, как правило, не дает личных оценок, он лишь «с документами в руках» показывает читателю, как это происходило в провинциальной писательской организации в конце сталинской эпохи. Ведь рядом с Юрием работали весьма заметные писатели, авторы популярных в ту пору книг, орденоносцы, сталинские лауреаты. Да и среди молодых уже «обозначились» будущие мастера: Валентин Распутин, Александр Вампилов.
О насыщенной литературной жизни Иркутска начала 50-х годов вспоминал и писатель Павел Забелин: «Актовые, театральные залы ломятся от наплыва публики. Литературные городские вечера – целые события. Г. Марков, Ю. Левитанский – нередкие гости в университете на занятиях. Скромные, доверительные, серьезные»[119]. Эти воспоминания опубликованы в «Восточно-Сибирской правде» в 1994 году, через много лет после описываемых событий. Представляется вероятным, что П. Забелин назвал две фамилии иркутских литераторов, которые оставались на слуху читателей и в 90-е годы: Марков, Левитанский.
«Сколько раз, придя после уроков в бревенчатый писательский дом на улице 5-й Армии (ул. 5-й Армии, д. 52 – библиотека Иркутского университета –
В марте 1951 года Левитанский едет в Москву на Второе Всесоюзное совещание молодых писателей. Участие в подобных мероприятиях в советское время считалось немалым поощрением молодых авторов, своеобразным знаком отличия, предоставляющим более широкие возможности в карьерном росте: публикации, престижные командировки, а то и премии. В характеристике, данной поэту его иркутскими коллегами, отмечено, что Левитанский «работает в бюро Иркутского отделения ССП, в редколлегии альманаха «Новая Сибирь», в объединении молодых авторов, в обществе по распространению политических и научных знаний»[121]. Рецензии на книгу «Встреча с Москвой» с рекомендациями на участие во Всесоюзном совещании написали не кто-нибудь, а Семен Гудзенко и Николай Заболоцкий[122].
По возвращении в Иркутск в июле-августе 1951 года Левитанский отправляется в творческую командировку на реку Лену, на Север – в Заярск, Усть-Кут, Осетрово, Киренск, и на легендарный золотоносный Витим – в Бодайбо. Поездка к бодайбинским золотодобытчикам считалась если и не столь престижной, то очень интересной.
В 1952 году вышли два сборника Левитанского – «Наши дни» (М.: Молодая гвардия) и «Утро нового года» (Новосибирск).
Уже в январе на заседании бюро Иркутского отделения СП СССР писатели «единогласно приняли решение просить президиум правления СП СССР перевести поэта Ю. Левитанского из кандидатов в члены»[123].
Однако прошел год, но ответа из Москвы не последовало.
В январе 1953 года в местной организации снова рассматривается вопрос о членстве Левитанского в Союзе писателей. И снова положительное решение иркутскими литераторами принимается единогласно. Но «в центре» решают иначе: приемная комиссия, а затем и президиум СП СССР отклоняют кандидатуру молодого поэта. Главным поводом для отказа стал отрицательный (и, как нам кажется, несправедливый) отзыв Михаила Луконина на книгу Левитанского «Наши дни».
«Я прочел всю книгу стихов Левитанского и не остановился ни на одном, – писал М. Луконин. – Это средние, неодушевленные стихи, отраженный свет разных поэтов и в мыслях, и в художественных поэтических средствах…» А вот и финал: «Можно, учитывая увеличение количества стихотворений Ю. Левитанского, и перевести его из кандидатов в члены. У меня нет охоты голосовать за это и нет оснований радоваться этому»[124].