— А я хочу спать! — перебиваю ее, с трудом подавляя зевоту. — И еще хочу, чтобы твой отец не убил меня за то, что потакаю твоим безумным желаниям! Неужели ты не понимаешь, что статус невесты скатится на самое дно, если кто-то прознает про твои ночные похождения!

— Никто не прознает. Мы нацепим карнавальные маски и представимся чужими именами. Даже говорить будем другими голосами. Смотри, — она откашливается, и тоненько продолжает, — Я все продумала. Ты будешь Клеей, моей служанкой. А я буду сирой Фавритой, незаконной дочерью короля. Ненадолго. К утру вернемся!

— В лесу опасно по ночам. Ты всю жизнь здесь живешь. Должна лучше меня это знать!

— Только пешим опасно, но мы не пешком пойдем! Тут до трактира всего-то минут за двадцать можно доскакать… Я как раз пару надежных лошадок привязала у ворот…

— Да простит мне ваше незаконнорожденное величество, но нет. Дерзну вам отказать!

— Ну Ханночка, ну миленькая… Ну пожалуйста! Хочешь, я тебе свои любимые жемчужные бусики подарю и платьице розовенькое, шелковое… Ну сходи со мной в трактирчик всего разо…

— Нет!

Разворачиваюсь и шагаю в сторону кухни, как вдруг Гретта жестко чеканит мне вдогонку:

— А я все равно пойду. Даже одна. И если со мной что-то случится… В моих вещах Рыська найдет записку. Там черным по белому написано, что это ты меня подговорила сходить в трактир!

Ох, подлая! Пряником соблазнить не удалось — так взялась за плеть?

Разворачиваюсь к ней и сминаю в пальцах подол платья. Руки чешутся — так охота сестру схватить за ухо и притащить к родимому батюшке. Пусть посадит ее под домашний арест на недельку — пресечение свободы этой занозе пойдет только на пользу!

А еще лучше пусть отправит ее чистить конюшню в назидание…

Но Гретта словно читает мои мысли. Отпрыгивает от меня подальше и шипит:

— Если ты все расскажешь отцу, я поклянусь перед Храмом Великого, что ты среди ночи заманила меня на кухню, а твой полукровка попытался взять меня силой! Еле вырвалась! Как ты думаешь, что после этого сделают с ним сделают?

— Что ты несешь, сестра! Он на грани жизни и смерти, едва дышит! Неужели ты и впрямь думаешь, что твой отец тебе поверит?

— Не поверит, конечно! Но ведь ему уже давно хочется наказать дерзкого слугу, так что он не удержится от соблазна!

После такого коварства теряю дар речи. С трудом держу себя в руках.

Гнев переполняет грудь и проливается за ее пределы. Растекается в крови по всему телу. Теперь каждая частичка меня заряжена мощнейшей энергией. Яростью.

Внезапно чувствую знакомое покалывание в ладонях. Там совершенно неожиданно, против моей воли собирается магия. Очень надеюсь, что ее голубоватое свечение в полумраке не заметно.

Прежде, чем сработало сознание, подсознание уже считало мой эмоциональный импульс и отозвалось магическим всплеском. Сейчас мне до одури хочется парализовать сестру особым заклинанием. Три часа она не сможет шевелиться. А через три часа начнут просыпаться слуги и наведаться в тактир она по-любому не успеет…