«С чувством вины разной степени выраженности сталкивается почти каждая молодая мать, – рассказывает репродуктивный психолог Марина Юминова. – Сегодня много где пишут и говорят про ранние детские психологические травмы: некоторые родители, кажется, уверены, что, как бы они себя ни вели, это обязательно травмирует ребенка. На деле психика ребенка не такая уж хрупкая, а поступки, которые однозначно травмируют, довольно жесткие и не свойственны человеку, который готовился к роли отца или матери и ориентирован на заботу. Травма – это состояние, возникающее, когда что-то ужасное происходит разом: например, если мать в состоянии аффекта или злости трясет или бьет ребенка. Да, такое тоже бывает, и не только во время депрессии – иногда человека охватывает гнев, и он не может с ним совладать. Еще один вид травматического опыта – когда ребенка систематически и надолго оставляют одного: бывает, малыш все время плачет, а ему так „закаляют характер“.
При этом системы взрослого организма в норме устроены так, что родитель физически не может долго терпеть плач ребенка. Биологические механизмы родителей заставляют их придумывать что-то, чтобы облегчить состояние младенца, позаботиться о нем. Поэтому в большинстве случаев травмирующего опыта удается избежать. Сложности во взаимной настройке родителей с детьми – не беда. Ошибки – часть родительства, в этом нет ничего страшного. Важно, как с ними работать потом. Допустим, ребенок упал с дивана. Грозит ли это психологической травмой? Нет: родитель может успокоить малыша и позаботиться о нем. Травма же – это когда с ребенком происходит что-то тяжелое и никто не приходит ему на помощь, не успокаивает его и не пытается облегчить его состояние».
По словам Марины Юминовой, матери в послеродовой депрессии нужно постараться мысленно отделить себя от младенца. «С одной стороны, – говорит репродуктивный психолог, – очевидно, что ребенок требует материнского внимания и ухода, с другой – у нее самой сейчас тяжелое состояние. Если она все время пытается включиться в заботу о младенце, но при этом у нее на это нет ресурса, страдают оба: собственные неудовлетворенные потребности не дают женщине возможности удовлетворять эмоциональные и физические потребности ребенка. Зато она может искать альтернативные варианты: например, обеспечивать базовый комфорт (кормить и менять подгузники), а в остальном просить помощи близких. Следующий шаг – обратиться за помощью для себя и организовать свою жизнь так, чтобы не испытывать глубочайшего чувства вины. Начать стоит с установления и соблюдения режима сна и питания».
– У ученых пока нет точного ответа на вопрос, что чувствует ребенок, мать которого столкнулась с послеродовой депрессией, – говорит детский психолог Алена Легостаева. – Можно что-то предполагать и делать попытки интерпретировать поведение такого младенца, но подтвердить гипотезы сложно. Зато известно, что привязанность ребенка к матери формируется в последнем триместре беременности [75]. К моменту рождения у мамы с младенцем уже существуют отношения, то есть их не надо строить с нуля. Когда наступает депрессия, в этих отношениях возникают сложности, в результате которых контакт теряется. Но восстанавливать его легче, чем создавать.
Главное, что вам нужно знать (и что неплохо было бы знать мне в свое время): младенцы могут устанавливать прочную связь и учиться доверию и любви не только у матери. Поэтому помочь ребенку, чья мать столкнулась с послеродовой депрессией, можно одновременно самым простым и самым сложным образом – обеспечить ему контакт с человеком, который выполнял бы материнскую функцию. Если мать получает адекватное лечение, а рядом с ребенком есть другой надежный взрослый, болезнь не окажет существенного влияния на развитие младенца.
В идеале надежный взрослый для ребенка женщины с депрессией – это тот, кто сможет взаимодействовать с младенцем так же, как мать, если бы она не заболела. Это может быть отец, бабушка и даже няня. Главный критерий: этот человек должен быть очень заинтересован в том, чтобы наладить контакт с ребенком. Алена Легостаева рассказывает, что надежный взрослый должен выполнять несколько функций: слышать сигналы ребенка (плач, недовольство и так далее) и пытаться дифференцировать их – хочет ли ребенок спать или есть? Может, у него что-то болит или ему просто скучно? У взрослого достаточно психических ресурсов, в то время как у ребенка их совсем мало, поэтому он очень зависим. Чем младше ребенок, тем меньше у него способности к саморегуляции – к примеру, новорожденному максимально трудно ждать, когда ему дадут еду. По мере взросления он учится терпению, опираясь на голос взрослого, который, например, говорит: «Подожди, сейчас я дам тебе поесть». Период ожидания растягивается, а саморегуляция улучшается – этот навык активно развивается в первый год жизни ребенка.
Некоторые женщины, столкнувшись с послеродовой депрессией, взваливают на себя слишком много: им трудно заниматься ребенком, но и доверить заботы близким они по разным причинам не могут. Нужно понимать, что, проводя 100 % времени с младенцем, будучи при этом в острой фазе депрессии, вы снижаете свои шансы на скорое выздоровление. Для успешного лечения важны не только психотерапия или прием лекарств, но и возможность отдохнуть от ребенка и провести время наедине с собой или с теми, кто помогает вам расслабиться. Если вы решили поспать днем несколько часов, пока за ребенком в соседней комнате ухаживает ваша мама или свекровь, – это нормально и правильно. Если вы принимаете ванну с пеной, пока муж укачивает малыша, – это нормально и правильно. Если вы разговариваете о своем состоянии с подругой, а няня в это время гуляет с ребенком на улице – это нормально и правильно. И еще одно: присутствие «плохого» взрослого всегда лучше, чем отсутствие взрослых вообще. Ребенок, чья мама страдает послеродовой депрессией, все же в значительно лучшем положении, чем воспитанники детских домов.
Депрессия матери – непростой опыт для всех, в том числе для младенца. И все же, несмотря на свою хрупкость и беззащитность, ребенок обладает достаточным биологическим запасом прочности и способен до определенного предела выносить сложности в контакте со взрослым. А у матери почти всегда есть возможность не оставлять ребенка с травмирующим опытом один на один. Как правило, разрыв контакта компенсируется, когда женщина приходит в норму.
Данные о влиянии материнской депрессии на ментальное состояние ребенка неоднозначны. В одних исследованиях наличие расстройства коррелировало со сниженными показателями моторного развития младенцев [2]. В других связи между психологическим дистрессом матери и темпераментом ребенка не обнаруживали [76]. При этом в исследованиях, выявляющих связь, речь идет скорее о хронической и рецидивирующей депрессии матери, чем о послеродовой. Предполагается, что чем тяжелее и продолжительнее депрессивный эпизод, тем выше вероятность, что он скажется на ребенке [75].
Как сохранить контакт с ребенком во время лечения
Возможность не потерять контакт и полностью восстановить его позже есть даже у женщин, которые лечат послеродовую депрессию в стационаре. Да, это непросто – если вы видите ребенка пару раз в неделю, при встрече велик шанс растеряться и не сразу сообразить, как правильно воспользоваться отведенным временем. Главное правило – несмотря ни на что, продолжать попытки контактировать с младенцем.
Марина Юминова рассказывает, что помочь могут даже видеозвонки. А еще можно класть в его кроватку футболку, которую вы носили и которая пахнет вами. Попросите того, кто занимается ребенком в ваше отсутствие, как можно чаще говорить о вас, рассказывать, что мама его любит и хочет быть рядом. И всегда старайтесь слушать себя: не стоит дважды в день звонить домой, если вам это трудно.
Вернувшись домой после нескольких недель или месяцев в больнице, начинайте постепенно налаживать связь. Тут работают те же механизмы, что и после родов: пытайтесь отслеживать сигналы младенца, чутко реагировать на его запросы и обеспечивать ему телесный контакт.
Если вы лечитесь дома, учитывайте, что младенец не умеет ждать: ему нужно, чтобы мама или заменяющий ее человек реагировали быстро. Чем младше ребенок, тем меньше времени у взрослого на то, чтобы откликнуться на плач. Если лекарства и сама болезнь действуют на вас так, что вы не можете быстро реагировать, нужно уходить на второй план, передавая ответственность другому значимому взрослому. Но не переставайте пытаться взаимодействовать с младенцем по мере сил. Здорово, если это будет не механическое взаимодействие и вам удастся получить от него удовольствие. Попробуйте понять, что именно в общении с ребенком нравится вам больше всего (это может быть кормление, игра, укладывание спать), и заниматься именно этим, а активности, в которых вы чувствуете себя неуверенно, передайте партнеру.
Как говорить о депрессии с выросшим ребенком
В какой-то момент послеродовая депрессия становится фактом семейной биографии. Мария Юминова объясняет, что интерпретировать его – в том числе в разговорах с ребенком – можно по-разному: «Деструктивный вариант: „Ужасный период, когда мама была разлучена с сыном или дочерью или совсем мало занималась ребенком“. Конструктивный: „Мама заболела, но очень хотела быть с сыном или дочерью; семье ужасно повезло, что у нее такой прекрасный папа (бабушка, тетя, няня и так далее), который поддерживал всех все это время”». Не пытайтесь стереть свою депрессию из памяти ребенка – да, это было огромное испытание, но семья его преодолела, и это значит, что оно ценно.
Алена Легостаева уточняет: «Важно, чтобы эпизод послеродовой депрессии не был чем-то стыдным и замалчиваемым. В то же время не стоит муссировать травму. Постарайтесь говорить об этом так, чтобы ребенок усвоил: в ситуации, когда мама болела и ей было тяжело, о нем заботился отец или другие родственники, то есть в критический момент всегда появляется дополнительный спасительный ресурс. В будущем это может стать для него прочной опорой: он будет знать, что даже самая непростая история может закончиться хорошо».
Глава 8
Жизнь после расстройства
Что делать со стигматизацией психических расстройств