Съемки танцев в «Очаровании» были прекрасным событием для Фокса и для многих других участников. Гарри Уотерс-младший и «Старлай-терс», состоявшие из Дэвида Гарольда Брауна, Томми Томаса, Ллойда Л. Толберта и Гранвилла «Дэнни» Янга, иногда устраивали между дублями джем-сейшен, играя для своих в основном белых слушателей фанк-хит 1984 года группы Whodini «Фрики выходят ночью». Конечно, музыка всех объединила, так как все принялись танцевать, хоть и были одеты в неподходящую для вечеринки пятидесятых годов одежду. «Это был первый фильм, в котором я работал, и все было так просто и здорово, — рассказывает Хэнсон, — просто удивительно. Актеры были прекрасны. Боб был очень до брод ушным режиссером. „Эмблин“ только что заключил договор с совершенно новой кейтеринговой компанией, которая изо всех сил старалась показать, какая она хорошая. Нам давали кексы, хот-доги, и вообще все время кормили».
Единственная актриса, которая чувствовала себя не совсем хорошо, была Лея Томпсон, — она с трудом влезала в свой наряд, с которым у нее сложились противоречивые отношения. Розовое платье Лоррейн потрясающе смотрится на экране, но его было очень тяжело надевать и еще тяжелее в нем танцевать. Еще хуже Лея себя чувствовала в перерывах между дублями, когда не имела возможности переодеться. «Я снимала его и оставалась в корсетном лифчике и нижней юбке из кринолина, — рассказывает она. — Моя мама приехала навестить меня и просто сходила с ума от того, что я ходила в лифчике на глазах у примерно двух сотен актеров массовки. Мама была шокирована, но платье было невероятно тесным». Несмотря на все эти огорчения, актриса сохранила то платье, и через три десятилетия оно по-прежнему висит в футляре в ее шкафу. «Мои дети не раз пытались надеть его на Хэллоуин, но никто из них не мог в него влезть, — рассказывает она и с искренним удивлением смеется, — вот какой стройной я была!»
Как бы ни было весело на съемках «Очарования на дне морском», но весь этот эпизод, когда Марвин во время исполнения «Johnny В. Goode» за кулисами звонит своему знаменитому кузену, едва не провалился, так как разрешение пришло в последний момент. Несмотря на то, что Бобы еще за пять лет до начала съемок, работая над первым вариантом сценария, придумали, что Марти должен играть именно эту песню, получить разрешение Чака Берри было не так-то просто. Может быть, дело было в деньгах, а может быть, ветерану рок-н-ролла не понравилась та переделка реальных событий, в которой белый подросток придумывает рок-музыку, а чернокожие музыканты просто следуют его указаниям. Декорации были готовы, съемочная группа стояла на своих местах, актеры выучили слова, весь коллектив с нетерпением ждал, а настоящий Берри все еще медлил и не разрешал использовать свое имя в сцене. «Он успокоился, когда мы заплатили ему за использование его песни, — рассказывает Боб Гейл. — По-моему, он получил пятьдесят тысяч долларов — в то время это была большая цена за одну песню».
Из-за нерешенного вопроса о правах съемка эпизода слегка задержалась, поэтому, как только было получено разрешение, всем пришлось поторопиться. «Я был единственным актером на площадке, — рассказывает Уотерс, — мы все были в этом маленьком уголке за кулисами зала церкви, и они сказали: „Порядок! Мотор!“. Я произнес свои слова, которые теперь повторили по меньшей мере в двадцати ситкомах, мультфильмах, видео на YouTube, везде. Четыре варианта было в „Гриффинах“. А я сделал один дубль, и он сказал: „Прекрасно, снято“. Все было в порядке, и группа закричала от восторга. Когда я увидел эту сцену в фильме, то был потрясен. Мы сделали всего один дубль, так вообще редко бывает на съемках. Я всегда этим хвастаюсь. Я должен был произнести ставшую знаменитой фразу в фильме, вошедшем в историю, и мне это удалось с первого дубля».
Но вообще-то Уотерс может хвастаться не только этим. Алан Сильвестри, написавший музыку для фильма, спросил актера, не хочет ли тот петь при записи использовавшегося в саундтреке «Земного ангела». В тот момент этот вопрос показался Уотерсу странным. Майкл Дж. Фокс несколько месяцев тренировался, чтобы спеть под запись музыкантов студии, исполнявших «Johnny В. Goode». Почему они никого не пригласили петь в ту сцену, когда Джордж и Лоррейн впервые целуются? Но, несмотря на свое удивление, он, конечно, согласился. Уотерс был настроен так, что если бы Земекис или любой другой представитель творческой группы попросил его подпрыгнуть, то он сделал бы это, даже не спрашивая, как высоко.
Уотерс и его брат, приехавший к нему в гости из Денвера, пришли в звукозаписывающую студию в Голливуде. Актер зашел в кабину, надел наушники и стал слушать запись. Он привык выступать в театральных мюзиклах, и поэтому ситуация вызывала у него смешанные чувства. Было здорово напевать в студии, но он ошущал себя не в своей стихии. Иногда он немного фальшивил, поэтому было сделано четырнадцать записей с разным уровнем приемлемости, и наконец все завершилось. Уотерсам предложили задержаться и посмотреть, как Боне будет микшировать песню, вырезая хорошие куски из бракованных записей и смешивая их с теми, где все было прекрасно. Когда Уотерс на съемках услышал свою запись, то подумал, что спел прилично, но он все равно ожидал, что его исполнение к моменту выхода фильма заменят на запись «настоящего музыканта», а его запись используют только для того, чтобы он на съемочной площадке спел под фонограмму.
И только через три месяца, 26 июня, когда вся съемочная группа смотрела фильм в кинотеатре Авко Центра на бульваре Уилшир, он понял, что во время посг-продакшена его исполнение не убрали. Сначала Уотерс был так увлечен историей, что, глядя на экран, не узнал звук собственного голоса, но когда родители Марти поцеловались и вступили скрипки — это было сделано для усиления эмоционального воздействия, хотя на сцене скрипачей не было, — актер понял, что все это время слушал самого себя.
Марк Кэмпбелл пришел на просмотр со своей матерью, прилетевшей из Нового Орлеана, чтобы быть в этот момент вместе с сыном. Когда началась сцена с песней «Johnny В. Goode», зрители были в восторге. Мать Кэмпбелла была вне себя от счастья. Женщина, сидевшая перед ней, повернулась к своему спутнику и сказала: «Я и не знала, что Майкл Дж. Фокс умеет петь», — и гордая родительница тут же вежливо ее поправила. Певец был немного сконфужен, но все-таки прежде всего рад тому, что хитрость удалась. «Ха, — подумал он, — нам удалось их провести».
Через полторы недели после этого просмотра был выпущен саундтрек «Назад в будущее». Сначала он не очень хорошо расходился и занимал незаметные места в списках продаваемых альбомов. Но к 7 сентября, после нескольких месяцев застоя, он вдруг попал в первые двадцать альбомов в списке Billboard 200. К началу следующего месяца саундтрек достиг наилучшего результата, переместившись на двенадцатое место, — с одной стороны, благодаря успеху фильма, а с другой — из-за песни «Власть любви» Хьюи Льюиса и группы «Ньюс», которую летом 1985 года постоянно ставили на радио и телевидении. Песня оказалась в топе ста синглов Billboard Hot и продержалась там в течение двух недель — первое произведение группы, занявшее первое место, — Американская ассоциация звукозаписи (RIAA) официально признала его золотым. Как и в случае с песней Рея Паркера-младшего «Охотники за привидениями» за год до этого, говоря о двойном успехе песни и фильма, трудно сказать, что было раньше: курица или яйцо. Люди заказывали исполнение песни на радио, потому что им понравился фильм, или же бежали в кино, услышав песню?
«В те дни это было частью маркетинга, — рассказывает Роберт Земекис, — все это делалось специально, нужна была действительно классная песня, хорошая песня, которую бы постоянно исполняли на радио. Ведь диджей каждый раз говорит: „Это была `Власть любви` Хьюи Льюиса из фильма `Назад в будущее`!“ Вот это реклама. Вот в чем все дело. Лучше такой рекламы могла бы быть только песня под названием „Назад в будущее“. Тогда успех был обеспечен. В восьмидесятые мы именно так поступали. Такие у нас тогда были возможности».
Вскоре после того, как фильм получил зеленый свет в «Юниверсал», Земекис и его помощники позвонили Бобу Брауну, менеджеру Хьюи Льюиса и группы «Ньюс», и договорились о встрече. Продюсеры хотели, чтобы музыка дополняла сюжет, как это уже было в предыдущих работах Бобов. Для фильма «Я хочу держать тебя за руку» песни Битлз не только вошли в саундтрек, но и дали название картине. В «Подержанных автомобилях» певец кантри Бобби Бэйр пел песню с таким же названием. Но на этот раз создатели фильма хотели большего. Им нужна была не только оригинальная песня, но и исполнитель, который добавил бы фильму привлекательности у их целевой аудитории. Хьюи Льюис и «Ньюс» становились все более популярными после выхода их третьего альбома «Sports», который летом 1984 года возглавил список Billboard 200. За этой песней последовали еще четыре хита, вошедших в первую десятку, среди них — «I Want a New Drug» и «The Heart of Rock&Roll».
Фильму не повредило бы присутствие Льюиса, и Бобы были рады, когда солист и его менеджер согласились встретиться с ними и обсудить возможное сотрудничество.
Льюис и Браун приехали на место встречи в «Юниверсал» и терпеливо сидели в здании «Эм-блин» под знаком, гласившим: «Кино — так что ждите. И ждите. И ждите». Но ждать им пришлось не очень долго, так как их быстро пригласили зайти. «Мы написали сценарий, — объяснил Земекис. — Главный герой — парень по имени Марти МакФлай, и его любимой группой будут Хьюи Льюис и „Ньюс“».
«Ух ты, круто», — Льюис был польщен. Он не знал фильмов Земекиса, но уже то, что они находились в «Юниверсал» неподалеку от кабинета Стивена Спилберга и слышали, как кто-то говорит, что придумал героя, который будет его поклонником, — все это для певца звучало как музыка.
— И вот, мы подумали…
— А может быть вы, ребята, напишете для нас песню? — Земекис хотел как можно скорее высказать свою просьбу.
— Я бы с радостью, — ответил Льюис, посмотрел на менеджера, потом на кинематографистов, — но мы не знаем, как писать для кино.
Впрочем, прежде чем Бобы смогли ответить, он уже оценил ситуацию: «Эмблин», «Юниверсал», Стивен Спилберг, «Назад в будущее». Все это было интригующе, и, наверное, не так уж сложно. Но возникал один тревожный вопрос: какую песню они хотят для фильма с таким названием?
— Даже если я напишу песню, она не будет называться «Назад в будущее».
Похоже, Бобам понравился его ответ. В киноиндустрии отказывают легко, но ответ певца не был похож на отказ. Еще в тот момент, когда Фрэнк Прайс решил заключить с Бобами контракт на написание сценария «Назад в будущее» для «Коламбия пикчерс», Гейл уже знал, что ему будет нужен Льюис. На это раз его партнер тоже это почувствовал. И они решили добиться своего. «Нет, нет, нет, нет, не важно, как она будет называться, — сказал Земекис, — нам просто нужна песня».