— Продать, — повторила рыжая. — Как рабынь, да? Но ведь рабства не существует…
— На Земле. А мы, если ты не заметила, тут. Неизвестно, где! И здесь может быть, что угодно.
— Мы — рабыни? — брюнетка содрогнулась, крепко обхватив себя руками за плечи. — Еще чего не хватало! Чтобы я — и стала рабыней? Чтобы меня — и продали? Какому-то старому развратному старикашке? Да я его…Да он у меня…
— Зачем обязательно старому? — с непонятной интонацией протянула рыжеволосая соседка Надежды. — Может быть, он будет молодой. Высокий, красивый… благородный… вы разве не заметили, как тут с нами обращались? Осторожно! Значит, мы представляем определенную ценность…Значит, мы можем диктовать свои условия! Мы же женщины! А женщины испокон веков правили миром… и мужчинами. В конце концов, Роксолана тоже сначала была рабыней. А потом стала повелительницей целого мира!
— Мечтаешь о том же? — усмехнулась брюнетка.
— А что? Мечтать не вредно! Вредно не мечтать!
Она выпрямилась, расправив плечи, и сверху вниз посмотрела на своих товарок по несчастью. Несмотря на худощавое телосложение, рыжая выглядела эффектно. «Такую фигуру только на подиум», — отстраненно подумала Надежда. Сама она не считала себя уродиной, сколько помнила, лишь в подростковом возрасте ее пугала собственная внешность — особенно когда лоб, нос и подбородок были усеяны прыщами. Но потом они сошли, и преобразившаяся фигура яснее ясного дала понять — ее обладательница красива. Но эта рыжая… Да и все они тут, если посмотреть, были красавицами. Ни одной сколько-нибудь серенькой мышки. Да, у кого-то из местных похитителей отменный вкус.
«У Аскольда или Асера, как его зовут на самом деле, — подсказала память. — Судя по всему, он всех нас так… обрабатывал!»
— А вот я ни за что не покорюсь какому-то инопланетянину, — воинственно заявила брюнетка. — Пусть даже не мечтает! Пусть только попробует — сразу узнает, где раки зимуют! Я ему покажу. Я им всем покажу, как меня похищать! Я — свободный человек. У меня есть достоинство… есть чувства, в конце концов! Я…
Голос ее сорвался. Девушка схватилась за горло, в темно-карих глазах ее мелькнул страх. То, что случилось с блондинкой, еще было свежо в памяти остальных. Тем более что вот она, лежала рядом, не вступая в разговор, вытянувшись во весь рост и даже, кажется, не моргая.
Понемногу разговор увял. Пленницы переглядывались, перебрасываясь короткими словами. Разговаривать никому не хотелось. На все лады повторялся один и тот же вопрос: «Что с нами будет?» Надежда помалкивала.
— Как тебя зовут? — окликнула ее рыжая соседка. — Меня — Ярославна, — вскинула она голову. — Что? Красивое русское имя. Старинное. «Плач Ярославны» знаешь? Вот меня в честь той княгини и назвали… Что улыбаешься?
— «Ярославна» не имя. Это отчество, — сказала Надежда. — Твои родители что-то напутали.
— Много ты понимаешь, — фыркнула девушка со странным именем. Отвернулась с гордым видом, но тут же решила сменить гнев на милость: — А тебя как зовут?
— Надежда.
— Тебя нам и не хватало, — понимающе усмехнулась она.
— Ты откуда?
— Из Москвы.
— Это понятно. А поточнее?
— Химки. Это теперь имеет какое-нибудь значение?