— Ага, — сипло отозвался Иван, — познакомьтесь. Он вам двоюродным братом приходится.

Диньо приподнялся и пожал Елице руку. Она показалась ему необыкновенно мягкой и нежной — такой руки он еще никогда не касался.

— Очень приятно, — сказала Елица, по-птичьи глядя на Диньо ясными глазами. — Наверное, мы встречались когда были маленькими у дедушки, но я вас не помню, извините.

Диньо неловко кивнул, будто был виноват в том, что его не запомнили.

— Чем вас угостить? Я поставила чай… Налью-ка я вам лучше водки, — сказала она и вышла.

Вошел Нягол, раскрасневшийся после бани, причесанный кое-как, в профессорском халате, и протянул руку.

— Ну, здравствуйте! Решил вот принять душ на скорую руку… А что, Елица собирается нас чаем поить?

— Я уже исправила ошибку, дядя! — влетела в комнату Елица с подносом. — Вот вам живая вода.

Нягол взял водку.

— Лижет ее, как кот мармелад, а вот поди ж ты, знает, как называли ее две тысячи лет назад.

Они отпили по глотку, и Елица ушла. Иван вдруг опорожнил свою рюмку.

— Разговор будет мужской, — сказал Нягол, поглядывая на Диньо. — Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

— Что окончил?

— Механотехникум.

— Где служил?

— В автороте.

— Стычек с начальством не было?

— Бывало…

— Ты прямо скажи, что тебя хвалили, — прервал его отец. — Передовик, путевкой в Одессу наградили, чего скрываешь…